Пирамиды Наполеона
Шрифт:
— Что она там лопочет? — требовательно спросил по-французски Наполеон.
— По-моему, она рабыня. Говорит, что заряжала мушкеты для своего господина, того мертвеца.
— Откуда египетская рабыня знает английский язык? Может, они английские шпионы?
Я перевел его вопрос девушке.
— Мать господина Омара была египтянкой, а отец — англичанином, — ответила она. — Он вел торговые дела с Англией. В его доме все обычно говорили дома по-английски для улучшения беглости его языка. Я также знаю арабский и греческий.
— Греческий?
— Мою мать продали из Македонии в Каир. Там я и выросла. По происхождению я считаюсь египетской гречанкой и распутницей, — с гордостью заявила она.
Я повернулся к генералу.
— Можно использовать ее в качестве переводчицы, — сказал я по-французски. — Она говорит на арабском, греческом и английском языках.
— Переводчицей для вас, но не для меня. Мне следует поступить с ней, как с вражеским партизаном, — сердито проворчал он, еще не успокоившись после яростного обстрела.
— Она лишь выполняла приказ своего хозяина. В ее жилах течет македонская кровь.
Тут он заинтересовался.
— Македонская? Александр Великий был македонянином; когда-то завоевав Восток, он основал этот самый город.
Женщины были моей слабостью, и увлечение Наполеона создателем той древней греческой империи подсказало мне одну идею.
— Не кажется ли вам, что выживание этой девушки после вашего пушечного выстрела является важным судьбоносным знаком? Много ли македонян живет в этом городе? И вот судьба сталкивает нас с человеком, говорящим на моем родном языке. По-моему, от живой Астизы будет больше пользы, чем от мертвой. Она поможет нам понять тайны Египта.
— Что может быть известно рабыне?
Я пригляделся к девушке. Она с непонимающим видом следила за нашим разговором, но в ее больших и ясных глазах светился живой ум.
— Она явно получила какое-то образование.
Разговоры о судьбе обычно не оставляли его равнодушным.
— Ладно, будем считать, что ей повезло, впрочем, так же как и мне, что именно вы первым подошли к ней. Объясните ей, что я стал ее новым господином, поскольку убил в сражении ее старого хозяина. И скажите, что я, Наполеон, отдаю ее в услужение моему американскому союзнику, то есть вам.
Глава 7
Победа порой вносит в жизнь больше беспорядка, чем война. Захват города может пройти легко и просто, а вот управление им бывает сродни ночному кошмару. Как раз такое положение сложилось в Александрии. Первым делом Бонапарт принял бразды правления от шейха Сиди-Мохаммеда Эль-Кораима и без промедления приказал начать разгрузку остальных войск, артиллерии и лошадей. Солдаты и ученые бурно выражали восторги по поводу схождения на сушу, но по прошествии пяти минут уже начали ворчать из-за отсутствия нормального жилья, недостатка хорошей воды и плохого снабжения продовольствием. Страшная жара, казалось, навалилась на нас тяжелым бременем, и повсюду лежал ровный слой пыли и песка. Множество убитых и раненых александрийцев и сотни три пострадавших в сражении французов равно не могли получить надлежащего ухода. Раненых европейцев разместили в мечетях и конфискованных дворцах, но эту роскошную обстановку сильно портили боль, жара и роящиеся мухи. Раненых египтян бросили на произвол судьбы. Многие умерли, не дождавшись помощи.
Между тем транспортные суда отправили обратно во Францию, а военные корабли встали на оборонительную якорную стоянку в Абукирском заливе. Захватчики по-прежнему опасались возвращения флота Нельсона.
Большинство высадившихся на берег солдат разбили лагерные палатки не только на городских площадях, но и в окрестных дюнах. Офицерам повезло больше, они разместились в более удобных домах. Мы с Тальма и еще несколькими офицерами поселились в том самом отвоеванном нами у хозяина Астизы особняке. Придя в себя, наша юная рабыня восприняла свое новое положение со странным спокойствием; она задумчиво поглядывала на меня краешком глаза, словно пытаясь понять, сулила ли ей встреча со мной новые несчастья или нежданные радости. Именно она, взяв несколько монет и поторговавшись с соседями, принесла нам кое-какие продукты, хотя ворчала по поводу наших варварских обычаев и полного незнания особенностей жизни в Египте. Словно смирившись с судьбой, она приняла нас, как мы приняли ее. В ней сочетались исполнительность и подозрительность, послушание и упрямство, наблюдательность и живость. Будучи большим поклонником женской красоты, естественно, я увлекся и ею. Франклин питал к женщинам такую же слабость, как, впрочем, и вся французская армия: в ее распоряжении находились сотни жен, любовниц и предприимчивых проституток. Сойдя на сушу, француженки тут же сменили мужские маскарадные костюмы на открытые платья, которые, к большому ужасу египтян, демонстрировали почти все их прелести. Причем женщины оказались не менее выносливыми, чем мужчины, а к примитивным условиям быта отнеслись гораздо спокойнее солдат. Арабы разглядывали их с каким-то страхом и нездоровым интересом.
Чтобы солдаты не изнывали от безделья, Наполеон послал часть войск по южной дороге, в сухопутный поход к Нилу, считая, видимо, что они с легкостью покроют эти шестьдесят миль. Однако первый же шаг к столичному Каиру принес жестокие разочарования, поскольку обещанные богатства плодородных земель дельты в этот сухой сезон, предшествующий разливу Нила, обернулись полями чахлой растительности. Одни колодцы пересохли, а другие были отравлены или закиданы камнями. В деревнях лепились стайки домов из саманного кирпича с тростниковыми крышами, а их жители упорно прятали всех своих костлявых коз и кур. Европейцы поначалу думали, что местные крестьяне просто весьма невежественны, поскольку они с презрением взирали на французские деньги, но обменивали-таки, хотя и неохотно, продукты и воду на солдатские пуговицы. Лишь позднее мы узнали, что крестьяне, рассчитывая на скорую победу мамелюков, полагали, что если французские монеты будут знаком союзничества с христианами, то их пуговицы можно будет представить трофеями, срезанными с мундиров убитых захватчиков.
Их продвижение сопровождалось длинным столбом пыли. Жара достигла сорока градусов, и некоторые солдаты, подавленные и обезумевшие от жажды, покончили с собой.
А в Александрии дела у нас обстояли не так уж плохо. Помимо множества бутылок вина с кораблей выгрузили все довольствие пехотных полков, а пестревшие разноцветными мундирами улицы напоминали вольер с тропическими птицами; радужное разнообразие плюмажей подчеркивалось эполетами, галунами, сутажом и тесьмой. Драгуны и фузилеры щеголяли в зеленых мундирах, талии офицеров перетягивали яркие красные пояса, высокие шапки егерей украшали трехцветные кокарды, а карабинеры отличались своими алыми плюмажами. Я начал понимать кое-что в устройстве армии. Названия некоторых подразделений происходили от используемого ими оружия, к примеру, легкий мушкет назывался фузея, и именно его изначально имели на вооружении фузилеры, гренадеры тяжелой пехоты назывались так благодаря своим гранатам, или, на французский манер, гренадам, а карабинеры в синих мундирах обеспечивались короткими карабинами. Егери, они же охотники или стрелки, составляли отряды, предназначенные для быстрых маневров. Облаченные в красные мундиры гусары числились в легкой кавалерии и занимались разведкой, а название свое получили от родственных подразделений, впервые созданных в Венгрии. Драгуны принадлежали к частям тяжелой кавалерии и носили каски для защиты от сабельных ударов.
По общему плану сражения легкая пехота, как и артиллерия, традиционно использовалась для внесения беспорядка во вражеские ряды, после чего массированная стрельба шеренги или колонны тяжелой пехоты наносила более решительный удар по строю противника. А последующий выезд кавалерии мог нанести уже завершающий сокрушительный удар. Практически задачи этих подразделений иногда сливались воедино, причем в Египте действия французских войск упрощались тем, что мамелюки возлагали слишком большие надежды на свою кавалерию и нехватку этих частей у французов.
К французской армии добавился и мальтийский полк, набранный после взятия этого острова, и арабские наемники, типа Ахмеда бин Садра. Разбив мамелюков, Наполеон планировал привлечь некоторых из них в свои ряды и собирался организовать верблюжий корпус из египетских христиан.
Сухопутные силы в сумме насчитывали тридцать четыре тысячи солдат, из которых двадцать восемь тысяч приходилось на пехоту и по три тысячи — на кавалерию и артиллерию. Острую нехватку лошадей постепенно и с большими трудностями удастся все же восполнить в Египте. Бонапарт выгрузил с кораблей 171 артиллерийское орудие самых разных калибров, от двадцатичетырехфунтовых осадных до легких полевых пушек, способных производить по три выстрела в минуту, но опять-таки нехватка лошадей существенно ограничивала скорость их переброски. Положение рядовых пехотинцев было еще хуже, они страдали на жаре в своих треуголках и теплых синих мундирах из альпийской шерсти, таская за спиной объемистые кожаные ранцы и тяжелые мушкеты 1777 года выпуска. Драгуны плавились в медных касках, а просолившиеся жесткие воротники досаждали всем военным. Нам, ученым, не приходилось париться в мундирах — верхнюю одежду мы, естественно, скинули, — но все равно жара стояла ошеломляющая, и мы задыхались, как выброшенные на берег рыбы. Когда мы не двигались маршем, я не надевал тот зеленый наряд, за который получил от солдат прозвище «Зеленый сюртук» (в дополнение к «Франклинисту»). В одном из первых приказов Бонапарт распорядился закупить достаточно хлопка для пошива новой формы, но это производство сильно затянулось, а когда наконец ее изготовили, она оказалась слишком легкой для зимнего сезона.