Пирамиды Наполеона
Шрифт:
— Нет! Мы ведь стали не просто союзниками, но и друзьями! Разве нет? Я и так уже потерял много друзей! Мне нужна твоя помощь, Ашраф. Давай вместе отомстим за Еноха!
— Боги предопределяют и время мести. Иначе бин Садр умер бы уже сегодня, поскольку ты очень редко промахиваешься. Я полагаю, что ему уготована иная судьба, может, даже более ужасная. Тебе ведь сейчас нужно только разузнать, что именно ищет тут граф Силано, и исполнить твое предназначение. Никакие будущие сражения не изменят нашей с тобой дружбы. Да не оставит тебя удача, друг мой, пока ты не найдешь того, что ищешь.
И он, развернув своего верблюда, направился в сторону заходящего солнца, а я в полнейшем одиночестве отправился на поиски Астизы.
Глава 20
Я понял, что мое намерение появиться в дивизии Дезе с обвинениями в адрес Силано, вероятнее всего, приведет к моему собственному аресту. Но если на стороне мерзавца графа была сила, то на моей стороне был медальон, который ему отчаянно хотелось заполучить. И я пришел к выводу, что будет гораздо проще спровоцировать самого Силано найти меня.
Уже почти в сумерках я с поднятыми руками приблизился к группе лагерных часовых. Несколько солдат выбежали ко мне с мушкетами наготове, приученные с подозрением относиться к любым приближающимся египтянам. Слишком много неосторожных французов погибло в этой войне, становившейся все более беспощадной.
Я поставил на то, что весть о моем бегстве из Каира еще не достигла дозорных отрядов.
— Не стреляйте! Я американец, приглашенный Бертолле в отряд ученых! Бонапарт послал меня сюда продолжать исследования древних руин!
Они подозрительно оглядели меня.
— Почему вы вырядились как египтянин?
— А вы думаете, без такой маскировки я добрался бы сюда в одиночку?
— Вы в одиночку добирались сюда из Каира? Вы что, с ума сошли?
— Лодка, которую я нанял, налетела на скалы, и ее пришлось поставить на ремонт. Мне не хотелось терять время, и я продолжил путь в одиночку. Надеюсь, здесь поблизости есть старые храмы.
— Я узнал его, — заметил один из солдат. — Это же воспитанник Франклина. — Он сплюнул.
— Уверен, вы понимаете, насколько драгоценна выпавшая нам возможность изучить великое прошлое Египта, — осторожно заметил я.
— Пока мы понимаем только то, что Мурад-бей издевается над нами, все время держась в отдалении. Мы разбили его силы дважды. Но все остается по-прежнему. Всякий раз он сбегает и вновь возвращается. После каждой его вылазки мы теряем наших друзей, многие из нас уже никогда не вернутся во Францию. Теперь мы торчим, как идиоты, у этих развалин, а он завлекает нас все дальше в эту проклятую страну, растворяясь в воздухе подобно миражу.
— Скоро никто даже миражей-то не увидит, — проворчал другой. — Множество наших людей ходят с воспаленными от этой пыли и блеска глазами, а сотни вообще поражены слепотой. Слышали шуточку? «Готовы ли вы к сражению? — А как же, вот наши ряды слепых мушкетеров!»
— Слепота! Это еще не самое страшное, — добавил третий. — На пути сюда от Каира мы оставили дерьма вдвое больше нашего собственного веса. Язвы уже не заживают. Волдыри гноятся и нарывают. Есть даже случаи чумы. Редкий француз не сбавил за один только этот поход полдюжины килограммов.
— А уж от тоски по женщинам многие готовы спариваться с крысами и ослами!
Все солдаты любят поворчать, но очевидно, что разочарование Египтом становилось все сильнее.
— Думаю, Мурад-бей на грани поражения, — сказал я.
— Так давайте скорей добьем его.
Я похлопал по стволу винтовки.
— Мое дуло временами разогревалось не меньше ваших, друзья.
Тут их интерес заметно оживился.
— Это что, длинноствольная американская винтовка? Я слышал она убивает краснокожих индейцев с тысячи шагов.
— Это многовато даже для нее, но если приходится рассчитывать только на один выстрел, то нужно пользоваться именно таким оружием. Я недавно подстрелил верблюда с четырех сотен шагов.
Нет нужды уточнять им, в кого именно я целился.
Они сгрудились вокруг меня. Мужчин объединяет восхищение перед мастерски сделанным оружием, а я обладал, как уже упоминалось, превосходной винтовкой, своеобразным алмазом в угольной куче их армейских мушкетов.
— Нынче мое ружье подмерзало, поскольку я занимался другими, не менее важными делами. Мне надо бы посоветоваться с графом Алессандро Силано. Вы не знаете, где можно найти его?
— Да в храме, наверное, — сказал сержант. — По-моему, он решил там поселиться.
— В каком храме?
— Да вон в том, что за деревней, это местечко тут называют Дендера. Вот мы и загораем из последних сил, чтобы Денон намалевал еще несколько картин, Мальро обмерил очередную кучу камней, а Силано продолжал бормотать свои магические заклятия. Не армия, а какое-то сборище идиотов. Ладно хоть граф притащил с собой женщину.
— Сюда?
Я попытался не выдать особой заинтересованности.
— О да, та еще штучка, — подхватил рядовой. — Мне уже снилось, что я спал с ней.
Он выбросил сжатый кулак вверх и, резко опустив его, усмехнулся.
Я сдержал желание треснуть его прикладом винтовки.
— А как пройти к тому храму?
— Вы намерены ходить здесь в этом бандитском наряде?
Я приосанился.
— Мне казалось, я выгляжу как шейх.
Это вызвало приступ хохота. Отсмеявшись, часовые предложили мне сопровождающих, но я отказался.
— Мне необходимо посоветоваться с графом наедине. Если я не застану его там, то вы, уж будьте добры, передайте ему при случае привет от меня. И скажите, что он сможет найти то, что ищет, ближе к полуночи.