Пираты Гора
Шрифт:
Запасов ренса на острове предостаточно, лиан тоже, поэтому мне не составит большого труда смастерить себе лодку, на которой я смогу добраться до Порт-Кара. Девушка тоже не пропадет. Она сильная и смелая, закаленная выпавшими на ее долю испытанияжи. Сделает себе лодку и отправится в глубь дельты, где отыщет какую-нибудь маленькую ренсоводческую общину, которая не откажется принять ее к себе.
С этими мыслями я дожевал последний кусок сушеной рыбы. Телима поднялась на ноги и, оглянувшись, направилась к краю острова.
Я
Я вытер руки об обрывок валяющейся рядом туники и подошел к ней.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Мы, ренсоводы — люди воды, — ответила она. — Мы выходим из воды и после смерти должны возвращаться обратно.
Я кивнул.
Она столкнула мертвое тело в воду. К нему тут же направился тарларион.
Я помогал девушке в ее нелегком, скорбном занятии. Много раз нам приходилось возвращаться с центра острова к его берегам, но погибших ренсоводов, казалось, не становилось меньше.
Наконец, отодвинув в сторону обломки одной из хижин, я наткнулся на тело ребенка.
Я невольно опустился перед ним на колени и разрыдался.
Телима подошла и остановилась у меня за спиной.
— Это Зекиус, — тихо сказала девушка.
Она нагнулась, чтобы взять ребенка. Я убрал ее руки.
— Он тоже из ренсоводов и должен вернуться в воду.
Я молча поднял ребенка и понес его к краю острова.
Здесь я посмотрел на запад, в том направлении, куда двинулись галеры работорговцев из Порт-Кара.
Тело ребенка было легким, словно невесомым.
Я поцеловал его в лоб.
— Ты знал его? — спросила Телима. Я опустил тело в воду.
— Он был единственным на острове, проявившим ко мне доброту, — ответил я.
Это был тот самый ребенок, что принес мне, привязанному к столбу, лепешку, и получивший за это нагоняй от своей матери.
— Принеси мне оружие, — сказал я Телиме. Она кивнула.
— Тяжело груженным галерам, наверное, понадобится много времени, чтобы добраться до Порт-Кара? — поинтересовался я.
— Да, они приплывут не скоро, — ответила она.
— Неси оружие, — сказал я.
— Но там же больше сотни воинов, — заметила она внезапно повеселевшим голосом.
— И самое главное, не забудь длинный лук и стрелы, — напомнил я.
Она вскрикнула от радости и немедленно убежала.
Я снова посмотрел на запад, в ту сторону, куда уплыли галеры. Затем перевел взгляд на воду у края острова: поверхность ее, окрашенная кровью, уже была спокойна.
Я начал собирать стебли ренса, выдирая наиболее длинные из плетеной поверхности острова: лодка должна быть прочной, способной выдержать длительное плавание.
Глава восьмая. ЧТО ПРОИСХОДИЛО НА БОЛОТАХ
Когда ренсовых стеблей было собрано достаточно, Телима своими ловкими крепкими руками принялась делать из них лодку, а я занялся
Все это время она хранила мое оружие надежно спрятанным под верхним слоем острова.
У меня снова был мой меч — прекрасный короткий обоюдоострый меч, клинок которого прошел специальную термическую обработку по горианской технологии, и обтянутый шкурой боска щит с двойной ременной перевязью внутри, специально подогнанной мне по руке; и шлем, обычный боевой шлем с прорезями для глаз, лишенный вычурных украшений, зато удобный и добротный, с толстыми кожаными прокладками под голову. Здесь оказалась и моя вылинявшая под солнцем, покрытая белесыми пятнами соли туника, которую с меня сняли, едва я ступил на остров, еще до того, как я предстал перед Хо-Хаком.
Но самое главное, у меня в руках снова был длинный лук из желтоватой гибкой древесины ка-ла-на, с наконечниками из рога боска, между которыми протянулась упругая прочная тетива из вплетенных в пеньку шелковых волокон, и целый колчан стрел.
Я пересчитал и рассортировал стрелы. Пятьдесят из них оказались колчанными стрелами, едва достигающими ярда в длину, и два десятка стрел были полетными, длиной дюймов в сорок, не меньше, предназначенными для стрельбы на большие расстояния. И те, и другие имели металлические наконечники и оперение из крыла воскских чаек. Нашлись среди них и кожаный наладонник с отделениями для большого и указательного пальцев правой руки, и кожаный нарукавник, предохраняющий левое предплечье и запястье при движении отпущенной тетивы.
Я проинструктировал Телиму, что лодку ей следует делать шире обычной и более устойчивой. Я не был ренсоводом, и мне стоило большого труда удержаться в их подвижных, маневренных суденышках, тем более что стрельба из длинного лука производится, как правило, из положения стоя, а это только усложняло мою задачу: обращение с ним требовало большого мастерства и сноровки, ведь это не какой-нибудь малый охотничий тачакский лук, легкий и простой в использовании.
Сплетенная Телимой лодка мне понравилась. Работала девушка быстро, и вскоре после возвращения на остров мы уже снова отошли от него, и Телима, отталкиваясь длинным шестом, повела лодку в направлении скрывшихся за зарослями тростника галер работорговцев из Порт-Кара.
Стрелы обоих типов лежали у меня вдоль бортов. Длинный лук я держал на коленях. Зарядить его и приготовить к стрельбе не займет много времени.
Я был совершенно спокоен.
Кормчий на идущей последней галере был зол. Ему то и дело приходилось сбиваться с ритма, подавая команды гребцам.
Идущие впереди галеры также замедлили ход, а затем и вовсе остановились. Весла были подняты на борт.
Иногда передвигаться по болотам среди густых зарослей ренса и осоки тяжело даже узкой и маневренной, сплетенной из ренса лодке, не говоря уже о нагруженных до предела длинновесельных галерах.