Пираты Гора
Шрифт:
Девушка хлопнула руками по коленям и залилась довольным хохотом.
Оружие у меня забрали, одежду сняли и бросили на дно лодки, лицом вниз. Болотной лианой мне связали за спиной руки, а затем, для пущей безопасности, и ноги.
Девушка легко перебралась в мою лодку, расставив ноги над моим телом. Ее собственный ялик был привязан к одной из ренсовых лодок, выскочивших из зарослей. Упираясь шестом в дно, она повела мою лодку по едва заметному среди переплетающихся стеблей ренса и осоки проходу. Остальные последовали за ней.
В одном месте девушка остановила мое суденышко, и ее спутники замедлили свой ход. Она, а также двое других
Ренсоводы, как я слышал, общаются друг с другом условными сигналами, похожими на крики болотных птиц. Теперь я знал, каких именно.
Глава третья. ХО-ХАК
Ренсовые острова, на которых проживают ренсоводческие общины, обычно довольно малы, редко больше чем две на две сотни футов. Они состоят из плотно подогнанных друг к другу и густо переплетенных между собой ренсовых стеблей и держатся на плаву. Как правило, такой пастил имеет толщину восемь-девять футов и возвышается над поверхностью воды фута на три. Когда стебли, составляющие нижнюю часть такого плавучего острова, ломаются или повреждаются, сверху настилается новый ряд стеблей. Так, с периодичностью в несколько месяцев, верхние слои настила постепенно перемещаются вниз, пока сами не становятся, в свою очередь, нижним, наиболее подверженным разрушению слоем.
Чтобы предотвратить нежелательное перемещение такого острова, его при помощи болотных лиан привязывают к расположенным по соседству толстым корням ренса. Входить в воду для привязывания лианы опасно из-за многочисленных подстерегающих человека хищников, и делается это очень быстро несколькими людьми одновременно, один из которых опутывает лианой корень, а другие, опустившись вместе с ним под воду, защищают пловца, держа наготове свои остроги и отгоняя ими непрошеных гостей, а в случае, если нежелательные визитеры оказываются излишне настойчивыми или представляют собой действительно серьезную угрозу — такие, например, как водяной тарларион или длиннотелая девятижаберная акула, — охраняющие всегда способны отвлечь внимание хищников и удержать их на безопасном расстоянии, пока их товарищ не выберется на плавучий остров.
При необходимости переместить остров удерживающие его лианы перерубаются, и члены общины разделяются на тех, кто направляет остров длинными шестами, и тех, кто расчищает путь, двигаясь впереди на ренсовых лодках. Большинство из действующих шестами располагаются по краям острова, но и внутри его, ближе к центральной части, имеются четыре сквозных прямоугольных отверстия, опустив шесты сквозь которые можно управлять. Эти центральные отверстия, прорубленные через все составляющие островной настил слои, дают возможность человеку передвигать все сооружение — хотя и довольно медленно — в одиночку, без помощи стоящих по краям гребцов, что особенно ценно при нападении врага.
При возникновении опасности все жители острова прячутся в тростниковом строении — большом шалаше, расположенном в самой середине острова над отверстиями. В этом случае все остальные, разбросанные по территории острова ренсовые хижины разрушаются, чтобы не дать возможности высадившемуся неприятелю использовать их в качестве прикрытия, а запасы продовольствия и воды — доставляемой с верхней части дельты реки, где она пригодна для питья, — переносятся в центральное строение, достаточно прочное, чтобы уберечь его защитников от копий или острог, скажем, других враждующих с ними ренсоводов.
Однако эта своеобразная плавучая крепость совершенно беззащитна перед организованным нападением хорошо вооруженных воинов, таких, например, как налетчики из Порт-Кара, от которых, собственно, она и должна защищать; а ударов, которым ее стены способны противостоять, выдерживать практически не приходится: ренсоводы редко нападают на себе подобных. Я слышал, что вот уже более пятидесяти лет между мелкими сообществами не ведется никаких враждебных действий; как правило, их общины довольно изолированы одна от другой, и им вполне хватает проблем со «сборщиками податей» из Порт-Кара, чтобы еще портить друг другу жизнь. Когда остров приходится перемещать в условиях осады, ныряльщики группами по два-три человека покидают его через центральные сквозные отверстия, чтобы преградить дорогу нападающим и дать своим время для отступления, что, безусловно, подвергает жизнь ныряльщиков громадной опасности как со стороны подводных хищников, так и со стороны неприятеля, находящегося в лодках. В экстремальных ситуациях члены общины оставляют остров и предают его огню, а сами перебираются в лодки, чтобы затеряться среди болота. Оказавшись в безопасности, они связывают лодки вместе и начинают кропотливую работу по переплетению стеблей ренса, давая жизнь новому острову.
— Значит, ты направляешься в Порт-Кар? — внимательно разглядывая меня, спросил Хо-Хак.
Он восседал в гигантской раковине воскского сорпа, представляющей для этих людей, как я догадался, подобие королевского трона.
Я стоял перед ним на коленях, раздетый, со связанными руками и ногами. Помимо этих основных пут, мне на шею набросили петлю из болотной лианы, оба конца которой держали стоящие по бокам от меня люди. При выходe из лодки ноги мне были развязаны, но только для того, чтобы меня легче было подталкивать по рейнсовому острову, среди вопящей толпы женщин и детей к трону Хо-Хака, где меня немедленно поставили на колени и снова накрепко стянули лианой лодыжки.
— Да, — ответил я, — моей целью было добраться до Порт-Кара.
— Мы не любим людей из Порт-Кара, — сказал Хо-Хак.
Горло его охватывал тяжелый ржавый металлический ошейник со свисавшим с него обрывком цепи. Я догадался, что у ренсоводов не оказалось приспособлений, чтобы его снять. Хо-Хак, должно быть, носил его многие годы. В прошлом он, несомненно, был рабом, вероятно, сбежавшим с галер Порт-Кара и нашедшим себе убежище в дельте у поддержавших его в трудную минуту ренсоводов. Теперь, по прошествии лет, он занял среди них главенствующее положение.
— Я не из Порт-Кара, — ответил я.
— Из какого ты города? — спросил Хо-Хак. Я промолчал.
— Зачем ты направляешься в Порт-Кар? — продолжал допытываться Хо-Хак.
И снова я не ответил. Моя личность — то, что я Тэрл Кэбот, — и моя миссия — то, что я нахожусь на службе у Царствующих Жрецов, — было вовсе не тем, во что следует посвящать остальных. Возвращаясь из Сардара, я знал только то, что должен попасть в Порт-Кар и установить контакт с Самосом — первым наиболее могущественным рабовладельцем Порт-Кара, настоящим бичом Тассы и, судя по разговорам, доверенным лицом Царствующих Жрецов.