Пираты сибирского золота
Шрифт:
Проснулся Клим от клёкота, шума хлопающих крыльев. Над его добычей — козлом, трудилась целая стая хищных птиц, а вчерашний недоеденный кусок жареного мяса исчез.
Беззлобно шумнув, разогнав орлов и воронов, обнаружил, что воды для чая у него нет. Однако одна из птиц, которых разогнал Клим, проснувшись, уселась на самом краю у обрыва щели и явно там из чего-то пила воду, это было видно из того, что после наклона головы она потом резко задирала её. Подойдя к этому месту, старатель увидел ямку в камне размером с небольшой котелок, в которой была дождевая вода. Он глянул вниз с края обрыва. Где-то в глубине шумела река. Её видно не было, так как обрыв был выпуклый, а метрах в 40–50 на противоположном обрыве он сразу увидел ещё несколько
Уже за чаем, в ожидании, пока спечётся мясо, его одолевала мысль о том, что делать дальше. Природный ум подсказал Климу, что он отыскал место для шахты, из которой можно не один год и не два, а лет десять добывать богатое золото и, возможно, в количестве многих пудов. А что для этого надо, он однажды видел ещё в Нарымском крае, где добывали серебро с небольшим количеством золота, и подобное знание, перенесённое на его коренную жилу, не радовало фартового старателя. Денег на шахту у него не было, а ещё другие затраты? Сама собой пришла мысль найти эти деньги, позвав в компанию знакомых миллионщиков. Из всего сонма золотопромышленников, известных ему, был только один надёжный с его точки зрения, по опыту дел с ним. Этим человеком, порядочным и честным в делах, выходил Андрей Дмитрич Родюков. Он мог в принципе не только дать денег, но и всё обустроить.
Однако, ему придётся доказывать, что здесь есть золото для шахтной добычи. Клим уже знал, как он это попробует сделать.
После чая, вычерпав из ямки в камне, где он брал воду для чая, остатки жидкости, протерев её травой, он собрал кусочки золотой руды размером с кедровую шишку, ссыпал их в эту ямку и стал их дробить при помощи плоской стороны кайлушки. Таким способом он получил очень мелкие кусочки, из которых и набрал свободных от породы крупных, крючковатых, плоских, тонких и толстых золотин. Он оббил все руки, осколки кварца от дробления летели вверх, впиваясь в лицо и наружные части ладоней рук. Набрав мешочек золота, он сложил в короб крупные куски руды, где металла было богато. Короб стал очень тяжёлым, но без этих кусков ему не поверят. Это он знал точно. Один-два куска для доказательства также слабовато. Над его стоянкой теперь кружилось не менее трёх десятков крупных птиц, а Клим думал о дороге к жилухе.
Самым трудным был спуск с этой горы, с тяжёлым грузом на плечах, и путь до большой реки.
Сделав хороший костёр и дождавшись углей, поджарил на них пять больших плоских кусков мяса, богато посолив. Потом стал собираться в обратный путь. Следовало спешить.
Весьма сложным и опасным был спуск с горы, на которую он «взлетел» наподобие тех самых козлов, ведомый интуицией. Его короб стал тяжёлым, как жизнь, даже несмотря на то, что всё лишнее он оставил на площадке у золотой жилы. Спускался поэтапно. Сначала на верёвке спускал короб до какого-либо препятствия ниже по склону. Спускался сам и повторял операцию снова. Перепад высот между местом, откуда он спускался и куда стремился, составлял более 450 метров, а сам склон крутой и с шаткими камнями подо мхом, небольшими нависающими карнизами был существенно длиннее.
На гору залез он часа за полтора, а вот спуск с неё занял почти восемь. Дальше всё было проще.
Вернулись из тайги перед ледоставом. Родюков убедился, что Клим Бутенев нашёл богатое месторождение. Возвратились они с прибылью. Клим ещё перед поездкой приволок большую чугунную ступу с полупудовым пестиком и заявил, что денёк-другой на жиле поработают для получения золота. Именно это приспособление для дробления руды было во вьюке третьей лошади их маленького каравана. Когда на золотой горе Андрей Дмитрич посмотрел, как используют это чугунное чудо — ступу, ему стало интересно, а когда из дроблёной породы он сам вытащил десятка полтора золотых «таракашек» и «жуков» (название мелких самородочков), его охватил такой азарт, что они, сменяя друг друга на дроблении породы, проработали почти неделю.
После отборки крупных частичек золота оставшуюся породу ссыпали в мешок. Таких мешков весом по полторадва пуда [55] по окончании работы набралось пять. Каждый поставили, а вернее, положили ещё в один мешок — пустой, завязали и, упаковав таким образом для прочности , скатили с крутого склона своим ходом. Потом, когда сами спустились, собрали мешки, стащили их к реке, где Клим за пару дней промыл дроблёную породу. Из неё они получили почти пять килограммов шлихового золота.
55
Пуд — 16,38 кг.
Если учесть, что там, на горе они извлекли около десятка золотого крупняка, то общая их прибыль оказалась, по их первой оценке, почти пуд.
Когда они вернулись и взвесили драгоценный металл, его оказалось 17 килограммов 741 грамма, т. е. больше пуда.
В результате этой ревизионной операции Клим получил хорошие деньги и должность артельщика для подготовки всего, что необходимо к следующей весне, когда они с Родюковым решили начать серьёзные работы по добыче золота. Он же должен был подобрать десять-двенадцать рабочих на будущую шахту.
Начатое дело настолько захватило Родюкова, что он подумал о поездке за границу. В это время уже прошёл пик «золотой лихорадки» в Калифорнии , где в 1852 году было добыто 94 тонны золота, а к середине шестидесятых годов добывалось около 30 тонн. «Золотая лихорадка» Калифорнии была связана с добычей россыпного золота, однако во второй половине шестидесятых годов там же были открыты месторождения рудного золота в золото-кварцевых жилах, и так называемая Материнская жила была золоторудной зоной, тянущейся на десятки километров вдоль гор Сьерра-Невада. Здесь уже действовало много шахт по добыче драгметалла. Из этой зоны было добыто 400 тонн золота.
В двух десятках километров от Материнской жилы к северо-западу в районе Грасс-Вэлли за 100 лет добыли 324 тонн металла.
Андрей Дмитрич отрядил Клима Бутенева в Иркутск, где тот должен был организовывать базу снабжения для будущего предприятия, а сам отправился в Калифорнию. Попасть в Калифорнию особого труда не составляло из города Владивостока, основанного в 1860 году.
За время поездки в Америке он посетил города ГрассВэлли, Невада-Сити, Офир, Эльдорадо, Эврика и главные рудники по добыче золота. Там же он встретил российского горного инженера Новикова Валерия Петровича, который после учёбы в Германии, где окончил Фрайбергскую горную академию, и работы на шахтах, попал в Калифорнию. После знакомства Родюков показал земляку кусок золотой руды, который взял с собой в поездку за рубеж. У того глаза на лоб полезли. За двадцатилетнюю практику он ещё такого феномена по количеству золота в породе не видел. Уровень содержания золота в месторождениях Калифорнии изменялся от 9,0 до 10–15 граммов на тонну породы. В куске руды из месторождения в Сибири было в 10–15 раз больше. Не называя места, откуда был образец богатейшей золотой руды, промышленник рассказал о своих планах шахтной добычи золота. Новиков, сам родом из древнего города Калуги, уже двадцать лет не был на родине и о том, что в России началась эпоха открытий и разработки золота, почти ничего не знал.
Страшно удивлённый тем, что на родине появилась необходимость в специалистах по разработке шахтным способом, предложил свои услуги Родюкову. Они быстро договорились обо всём. Назад во Владивосток приплыли вдвоём.
Перед отъездом в Америку Андрей Дмитрич отправил куски с золотой рудой, купленной у Клима, в золотосплавную лабораторию, которая по заказам извлекала драгоценный металл из руды и концентратов. Она же определяла пробу извлечённого золота и определяла пробу самородков, сплавляла и переплавляла старые изделия из золота.