Пираты. Тетралогия
Шрифт:
— Почему не стреляют наши пушки?! — возмутился Мерфи. — Пойду вниз! Если увидите Кристин, прошу: затащите ее в какой-нибудь уголок потише!
Роберт, конечно же, принялся метаться по бригу в поисках неугомонной девчонки. Я хотел ему помочь, но вдруг увидел Моник. Она стояла по правому борту, за кормовой надстройкой, и пока была в полной безопасности, но именно заметив ее, я понял, что все мы, по сути, обречены. Мне просто не верилось, что испанцы могут быть настолько жестоки, чтобы убить и ее! Я подошел и Моник подняла на меня свои прекрасные синие глаза.
— Мы проиграем бой, верно? — спросила она и я восхитился
— Еще ничего не решено!
— Их больше, и корабль у них быстрее… — Моник пожала плечами. — Что ж, чему быть, того не миновать. А ты, Джон, лучше бы отложил саблю. Я могу сказать, что ты мой паж.
— Не поможет! — Кристин неожиданно оказалась рядом. Вся в саже, веселая, она ловко заряжала где-то добытый пистолет. — Если капитан поднял флаг с песочными часами — умрут все, это закон! Иначе никто в этих морях не будет его уважать.
— Мерфи приказал держать тебя подальше от боя… — робко заметил я.
— Пусть командует своей старой задницей!
Миг — и Кристин исчезла в дыму Корабль качнуло — это выстрелили наши пушки по левому борту, прямо в пушечные порты испанцев. Те ответили почти в тот же миг, и мне показалось, что «Устрица» сейчас развалится и вместе с нами отправится ко дну. Моник, чтобы не упасть, схватилась за меня. По палубе покатился боцман Стиве и я с ужасом понял, что у него напрочь оторвана одна нога.
— Что ж, если выхода нет — вперед, Джон! — Моник с неожиданной силой оттолкнула меня. — Может быть, если мы не пустим их на наш корабль, испанский капитан все-таки начнет переговоры?
Я шагнул в дым, ожидая немедленной гибели. Под ногами у меня оказался кем-то оброненный мушкет, я поднял его и наудачу выстрелил. Мушкет оказался заряжен и я даже расслышал в дыму чей-то отчаянный крик. Я попал в этого человека, или это был кто-то другой? Я пригнулся, стараясь найти где-нибудь на палубе порох и пули, без которых мой мушкет был теперь бесполезен. Вот-вот испанцы должны были дать новый залп. Порывом ветра дым снесло в сторону и я увидел их высокий борт. Пушки, казалось, смотрели прямо на меня. Я понял, что если испанцы захотят, то снесут с нашей палубы все: и людей, и даже мачты. Но вместо ядер к нам на борт полетели крючья.
— Руби их, руби! — мимо меня пробежал наш корабельный плотник с топором. — Не стойте, рубите канаты!
Он успел избавить «Устрицу» от двух или трех вонзившихся в борт абордажных крючьев, а потом чья-то меткая пуля размозжила ему голову. Я, отчаянно размахивая саблей, продолжил его дело, на помощь мне подоспели несколько матросов, но испанцы уже сыпались на нашу палубу, как горох. Не прошло и минуты, а корабли сблизились и сцепились намертво. Каким-то чудом увернувшись от направленной на меня пики, я попытался поразить испанца саблей, но он ловко ударил меня Древком в живот и я упал. Несколько мгновений я не мог подняться и лишь ловил воздух ртом, словно рыба, глядя на кипящую вокруг битву.
Большинство наших матросов не привыкли сражаться, и поначалу испанцы легко потеснили нас. Но потом в бой ворвался Дюпон. Надо отдать должное буканьеру, драться он умел. В упор пристрелив здоровенного бородача в богатом костюме, он отбросил ружье и выхватил у мертвеца из-за пояса пистолет, чтобы тут же прикончить еще одного испанца. Третий бросился на француза с топором, но наткнулся на неуловимо быстрым движением выхваченную шпагу.
Я смог наконец вскочить и присоединился к Моррисону, которому из-за раны приходилось орудовать только левой рукой. Вдвоем мы потеснили противостоявшего ему испанца, потом Моррисон, сделав необычно ловкий для его комплекции выпад, проколол врагу горло. Мы, все так же вместе, атаковали спрыгнувшего с фрегата офицера, и на какое-то время мне показалось, что победа будет за нами. Однако испанцы, поднявшись на нижние реи, дали по нам залп из мушкетов и сразу несколько наших матросов упали.
— В сторону бака! — хрипло закричал Моррисон. — Отходим в сторону бака!
Я увидел, как офицер, уклонившийся от боя с нами, хладнокровно заколол лежавшего у него под ногами раненого матроса. Сомнений не осталось: испанцы пришли не брать нас в плен, а убивать. Их капитан оставался верен своему обещанию.
Отступив к носу «Устрицы», мы встали плечом к плечу и снова остановили натиск неприятеля. Дюпон, разумно рассудив, откуда исходит большая опасность, снова взялся за ружье и одного за другим сбивал с рей испанского корабля засевших там врагов с мушкетами. Краем глаза я заметил старого Мерфи, с ножом в зубах и двумя саблями в руках отбивавшегося от целой группы испанцев.
— Дюпон! — даже сквозь шум боя прорезался высокий голос Кристин. — Дюпон, их капитан возле штурвала, в красной шляпе!
Эта девчонка действительно неплохо соображала! Если честь капитана зависит от исполнения им же вынесенного приговора, то единственный наш шанс — убить его! Может быть, тогда испанцы задумаются о потерях и согласятся оставить нас в живых? Между тем натиск врагов понемногу усиливался — их было больше, на место раненого тут же вставал свежий боец. Мои руки налились тяжестью, я размахивал саблей все медленнее. Заметив это, мой противник, коренастый испанец в железном шлеме, со всей силы ударил по моему клинку и оружие вылетело у меня из рук. Следующий удар прикончил бы меня, если бы отчаянно кинувшийся мне на помощь Роберт не успел вонзить нож в живот врага.
Испанец, удивленно вытаращив глаза, прижал руки к ране, будто пытаясь таким образом остановить хлынувшую кровь. Роб, почему-то не менее удивленный, выпустил нож и попятился. Мне пришлось хорошенько встряхнуть друга, чтобы он пришел в себя. Дюпон, расстреляв все заряды, снова взялся за шпагу, расшвыряв сразу нескольких врагов. Однако испанцы, поняв, какую угрозу представляет для них француз, теперь не нападали на него по одному. Как ни яростно дрался буканьер, но вынужден был отступать шаг за шагом, пока не оказался прижат к борту. Я с ужасом понял, что Дюпон вот-вот падет, и тогда нам долго не продержаться.
И в тот самый миг, когда зашедший сбоку испанец уже поднял шпагу для решающего удара, у меня заложило уши от чудовищного, истошного визга. Все, как по команде, перестали сражаться и повернули головы. Если бы я не видел этого сам, то не поверил бы, что этот крик гарпии могла издать прекрасная Моник. Тянулись мгновения, а она все визжала и визжала, идя прямо на испанцев. И еще прежде, чем замолчать, вдруг выхватила спрятанный в юбках пистолет и выстрелила прямо в лицо высокому, богато одетому испанцу. Прежде, чем враги Успели что-то понять, во второго полетел тонкий, узкий стилет. В наступившей тишине я отчетливо услышал, как рядом выругался Моррисон — испанец упал на палубу с торчащей из горла рукояткой.