Пирожки для принца
Шрифт:
Вон как о подруге убивается! А та, между прочим, не задумываясь, хотела извести ее собачку, ту самую Мими.
Так… Лизавета, чернявый лосс, собачка и даже дорогой и единственный супруг - все это вдруг сложилось в единую картину, и Соня поняла, что знает, что делать.
– Ты посиди здесь. Сейчас девушки тебе чайку успокоительного принесут. А у меня есть идея, как найти твою Мими. Обещать не буду, но вдруг сработает.
Катерина посмотрела недоверчиво. Но с надеждой. Соня протянула ей носовой платок:
– Ну-ну, успокаивайся, нельзя так убиваться.
Девушки-горничные тут же окружили Катерину. Кто-то уже что-то капал в воду и подавал ей. Выходя из своей комнаты, Соня видела, что родственница уже не плачет, лишь иногда всхлипывает.
А Соня пошла в приемную к мужу. Сейчас им было о чем поговорить.
Чтобы поговорить с мужем, ей пришлось ждать у приемной хороших полчаса. У двери дежурил охранник, который предупредил, что его высочество занят государственными делами. Пятиминутный допрос с пристрастием, и суровый страж рассказал, что на аудиенции принца царский казначей, а значит, дело серьезное и секретное. Ну что же, казначей - это вам не какая-нибудь вертихвостка, пусть поговорят. Дождавшись своей очереди, Соня вошла в приемную к мужу. Тот был, как всегда, собран, серьезен и деловит, а Соня отметила про себя, что в этом своем камзоле он смотрится не хуже, чем в халате. И даже отсутствие кота его не портит.
– Добрый день, ваше высочество, - проговорила она как можно вежливее.
– Что-то не так с моим подарком? - испуганно спросил ее принц.
– Нет, нет, - замахала руками Соня, - с подарком все прекрасно. Единственное, что теперь мне понадобится больше бумаги.
– Скажите об это Кларине, - начал он, но Соня его остановила.
– Я к вам по другому вопросу, - заявила она, и принц приготовился ее слушать: - Говорят, вы вчера поймали опасных контрабандистов, - она пыталась говорить, как можно нейтральнее, но получилось все равно не без доли ехидства.
– Да, - проговорил принц и заметно напрягся. Напоминание о вчерашнем происшествии было ему явно неприятно.
– А где сейчас находятся эти злодеи? - поинтересовалась Соня.
– Лосс - в темной башне, - ответил принц, - а мой брат - рядом со своей супругой. Он там сейчас нужнее.
Соня усмехнулась про себя: много ты знаешь, кто ей сейчас нужнее. Этого она, может, и сама не знает.
– Ваш брат меня не очень интересует, - заявила Соня, - а вот с гостем страны мне надо поговорить.
Принц переменился в лице. Его глаза снова стали метать молнии. Соня несколько секунд полюбовалась этим зрелищем и заговорила:
– Вы вчера все очень правильно сказали, я считаю, супруги должны друг другу доверять. Я вот вам доверяю, а вы мне?
Соня смотрела на принца не без некоторого злорадства. После вчерашних заявлений о доверии он теперь никак не сможет потребовать отчета о ее встрече с иноземным преступником или, того хуже, эту встречу запретить.
– Конечно, - сказал он. - Я скажу охраннику, и он вас проведет.
Вот это выдержка, изумилась Соня, неужели он даже не спросит у нее зачем.
– Полагаю дело, по которому вы хотите его видеть, очень важное, иначе бы вы не стали…
Ну что ж, неплохая попытка, отметила про себя Соня, а вслух сказала:
– Разумеется, иначе бы я не стала…
И вышла из кабинета.
Она чувствовала себя очень довольной, будто бы она победила, хотя непонятно, кого и в чем.
И это было неправильно. Она ведь прекрасно понимала причину своего хорошего настроения. Ей нравится злить принца. Она ведет себя как маленький ребенок, с которым не играют родители, увлекшись просмотром серила. И тогда он идет и заслоняет экран. И ведь отлично знает, что ему за это прилетит. Но когда родители ругают, это почему-то все-таки лучше, чем когда игнорируют.
Вот и она нашла его слабое место: похоже, Люксену очень важно «что люди скажут». И теперь давит на эту болевую точку, выжимая из супруга хоть какую-то эмоцию. Стыдно. Незрело. Отвратительно.
Но от этого не менее приятно.
Темная башня и правда была темной. Она возвышалась в дальнем углу замка.
– И что здесь держат всех преступников? - спрашивала Соня у своего провожатого.
Тот ответил не сразу, словно прикидывал, можно ли ему общаться с венценосной особой.
– Нет, преступники у нас в тюрьмах, а в темной башне те из благородных, кого еще преступником не признали. У них там условия.
Условия и правда были неплохими. Контрабандист располагался в двухкомнатной камере, вполне уютной, разве что без украшения и картин на стене. По глубокому Сониному убеждению, тем, кто ворует собачек, такие условия не положены.
– Ну здравствуй, - сказала ему Соня, - негодяй и живодер.
Лосс вздрогнул, но ничего на это не ответил.
– Верни Катьке собачку! - заявила она.
– А иначе что? - недобро зыркнул на нее брюнет. - Хуже уже не сделаешь, я в тюрьме, как видишь. Или пожалуешься муженьку, чтобы наказал меня по всей строгости, он и так меня по всей строгости накажет.
– Расскажу ему всю правду… Про собаку и про то…
– Что Елизавета - маг второго типа? Что это она собиралась убить псину? - с улыбкой спросил он.
Ах ты ж гад! Освоился… И знает ведь, что если Соня расскажет кому-нибудь всю правду про Лизавету - подставит в первую очередь королевскую семью. А этого делать нельзя.
Только сдаваться она не собирается!
– Зачем же… Лучше я явлюсь к мужу, упаду в ноги, скажу: любимый, не губи нашего заграничного гостя, отпусти его на все четыре стороны, очень прошу…
Лизаветин любовник, похоже, быстро представил, что за этим последует, по крайней мере, он в одну секунда сбледнул с лица и мигом сменил тон:
– Надо же, пошутить уже нельзя! Ее так быстро не вернешь, далеко увезли, да и как я верну, если я здесь…
– А ты уже придумай как, - строго сказала ему Соня. - А то мне, знаешь, так и хочется мужа о чем-нибудь попросить. Прямо с утра ни о чем еще не просила…