Письма 1833-1854
Шрифт:
Таковы мои взгляды, сложившиеся, я полагаю, на основе знания фактов и наблюдений. И если бы страх перед столь легко расточаемыми эпитетами, как "антихристианский" и "антирелигиозный", заставил меня отказаться от моих взглядов, то я бы заслужил подобные обвинения в их истинном значении. Я тщетно искал на странице 312 "Домашнего чтения" издевку, на которую Вы обращаете мое внимание, и смею заверить, что у меня нет ни малейшего представления, в каком месте ее можно отыскать.
Остаюсь, сэр, Вашим покорным слугой.
271
ЧАРЛЬЗУ МЭЙНУ ЯНГУ
Редакция "Домашнего чтения",
Веллингтон-стрит, 16, Стрэнд,
в среду вечером, 21 июля 1852 г.
Дорогой Янг!
Я внимательно
Те же возражения, почти в равной степени, вызывают "Победы любви". "Сельский дом" и "Брат и сестра" - рассказы для детей и ни в коей мере не подходят для нашего издания, предназначенного для столь широкого круга читателей, - издания, неуклонно стремящегося подавать каждый материал таким образом, чтобы он одновременно представлял интерес для разных категорий читателей с разными умонастроениями.
Я подробно останавливаюсь на всех этих скучных мелочах потому лишь, что Вы, заинтересовавшись рукописями, как-то выделяете их из обычной категории, и еще потому, что заинтересовали меня рассказом об их авторе. Я думал о том, какой журнал мог бы их использовать, но не могу предложить ни одного издательства (имеющего возможность и желающего заплатить за них), которое бы их приняло. Сочтут ли возможным использовать их такие издатели, как Дартон и Кo на Холборн-хилл или Гаррис в Сент-Полс Черчъярд - весьма сомневаюсь и, честно говоря, не могу надеяться на лучшее. Быть может, я ошибаюсь, и тогда буду весьма рад узнать, что это так.
Если бы Вы видели корзину моего помощника, набитую подобными произведениями, поступившими в редакцию всего за одну неделю, вы бы не удивлялись - если удивляетесь теперь, - почему я испытываю тяжкое чувство ответственности, поощряя писателя, не имеющего достаточных данных для литературного поприща.
Ваш, дорогой Янг, преданный и верный друг.
P. S. Если эта дама пожелает послать мне еще что-нибудь через Вас, я прочту материал с готовностью и искренним желанием принять его (так же, как и эти рукописи), если это будет возможно.
272
МИСС МЭРИ БОЙЛЬ
Дувр, Кэмден-кресчент, 10,
22 июля 1852 г.
Дорогая Мэри!
Поистине чудесное письмо от Вас. Описание семейства просто изумительно. Я должен ответить тем же, чтобы доказать, как оно мне понравилось.
Второго сентября собираюсь поставить "Обессиленного" в Манчестере. Подумайте только! С другой Мэри!!!
Как я произнесу: "Дорогой Джо, если вам так угодно!" Голос может солгать, но сердце... сердце, мистер Вурцель, останется безучастным.
Дорогая Мэри, в отношении Дувра Вы не совсем справедливы. Правда, город не слишком в моем вкусе, чересчур шумливый и до приторности светский. Но зато прекрасное море и очаровательные прогулки. К Фолкстону ведут две дороги - обе поразительно хороши. А какие повсюду холмы и долины, и проселочные дороги, и множество всего прочего. Скажу Вам по секрету: не вполне уверен, нравилась ли мне прежде и понравится ли в будущем какая-либо книга так, как "Копперфилд". Но тем не менее я предвижу несколько очень хороших мест в "Холодном доме". Уотсон, когда я видел его в последний раз, ухватился за рождественские спектакли, как за якорь спасения. И тогда! О восторг! Но успокойся, мое трепещущее сердце. Сегодня один из моих, как я их называю, бродяжьих дней, перед тем как погрузиться в работу. В такие дни я всегда словно бы ищу то, чего не нашел в жизни и, быть может, найду только через несколько тысячелетий в каких-то других краях совсем другой планеты. Кто знает? Но я не хочу этим настраивать Вашу пасторальную свирель на грустный лад. Я отправляюсь на поиски по Кентерберийской дороге, среди хмельников и фруктовых садов.
Всегда преданный друг Ваш
Джо.
273
МИСС КУТС
Ливерпуль, отель "Адельфи",
2 сентября 1852 г.
...Если бы Вы только видели сегодня открытие Бесплатной Библиотеки в Манчестере! Столь благородное начинание, осуществленное с таким умом и скромностью, столь поразительно рассчитанное на то, чтобы создать гармонию между одной частью этой ужасной машины - огромного рабочего города и другой его частью. Вчера вечером мы выступали... перед четырехтысячной аудиторией...
274
ДЖОНУ УОТКИНСУ
Понедельник,
11 октября 1852 г.
Сэр!
По возвращении из города я нашел письмо, которое Вы любезно адресовали мне, как полагаю, - дата на нем не указана, - несколько дней назад.
Я отношусь к памяти Гуда с той же глубокой нежностью, какую испытывал к нему самому. Однако я не слишком одобряю посмертные почести в виде памятников, и мне было бы чрезвычайно неприятно увидеть опубликованным задуманное Вами обращение, особенно когда я вспоминаю встретившее отклик другое обращение, опубликованное после смерти Гуда. Полагаю, что я лучше выполню свой долг перед покойным другом и лучше выражу ту любовь и уважение, с которыми я его вспоминаю, если откажусь поддерживать какие-либо начинания, которые Вы (несомненно, с самыми благородными целями и побуждениями) предлагаете. Мне доставит горестное удовлетворение внести свою лепту на сооружение простого надгробия над прахом большого писателя, которое должно быть столь же скромным, сколь скромен был усопший, и я считаю ошибкой сооружение иного вида памятников на месте его земного упокоения.
Остаюсь, сэр, Вашим покорным слугой.
275
УИЛСУ
Булонь, Отель де Бэн,
четверг, 12 октября 1852 г.
Дорогой Уилс!
Я еще не получил номера, о котором Вы упоминаете в Вашем письме, датированном вчерашним днем. Я просмотрю его, как только получу.
О рождественском номере я размышлял, но не слишком успешно, потому что постоянно был занят (и занят до сих пор) "Холодным домом". Предполагаю вернуться домой в воскресенье или в понедельник, - как позволит работа, после чего мы сразу же устроим в редакции обед и побеседуем о номере, - с тем чтобы Вы уже могли распределить задания.
Недостаток поэмы Принса *, помимо ее литературного убожества, заключается еще и в том, что она чересчур громко подпевает одной весьма удобной идее (изрядно докучавшей нам со времен беспорядков на континенте), внушая нам, что человеку надлежит кротко и смиренно сидеть в своем углу, как бы с ним ни обращались. Поэме не хватает страстного призыва ко всем правителям предоставить людям возможность сохранять спокойствие, хотя бы тем, чтобы эти правители справедливо и хорошо ими управляли. А здесь мы видим нечто иное, как образец политического морализирования. И не думайте, что следует подлаживаться под вкусы какой-то особой группы наших читателей. Я всегда считал такую тактику величайшей ошибкой.