Письма из прошлого

Рой Олег Юрьевич

— Скажите, Наталья Владимировна, но зачем?.. Для чего вы это делали? — наконец спросил он.

— Это она мне мстила, — усмехнулась Полина.

В ответ Наталья только скривилась:

— Ты можешь трактовать это, как хочешь. Но я считала, что вы, Дмитрий, должны были узнать правду, какой бы горькой она ни была.

— Ничего не понимаю! — Дмитрию впору было хвататься за голову. — Какую правду, о чем вы? Какая связь между правдой и письмами от несуществующей девушки?

Наташа подняла глаза и внимательно посмотрела на Полину.

— Ты рассказала ему? Он знает?

— Нет.

Короткое слово прозвучало отрывисто и резко, точно камень упал на мостовую.

— Послушайте, мне кто-нибудь когда-нибудь

объяснит, в чем дело? — Дмитрий повысил голос, он уже готов был сорваться на крик.

— Успокойтесь немедленно, — строго проговорила Наташа, и в ее голосе явно зазвучали профессиональные ноты: наверняка она говорила с ним так же, как со своими пациентами. Впрочем, взглянув на него и поняв, что закатывать истерику Дима не собирается, она заговорила уже более миролюбиво: — Дело в том, что когда вы проходили курс реабилитации в «Лесной поляне», мы с Полиной очень много спорили из-за вас… Не из-за вас, как человека, конечно, а из-за методов, которые она применяла для вашего лечения.

— Так вы работали в «Лесной поляне»… — наконец-то до Димы начало что-то доходить. — Странно, я почему-то вас совсем не помню.

— Ничего удивительного. — Наташа пожала плечами и бросила быстрый взгляд на Полину. — Вы, скорее всего, многого не помните из того периода. В той больнице, где вы лечились после ДТП, вас так закололи успокоительным, что мы потом еле сумели привести вас в норму. У вас была сильнейшая амнезия, вы забыли многое, связанное с аварией и смертью ваших близких…

— Например, то, что я вел машину в пьяном состоянии и тем самым угробил жену и дочь, — угрюмо проговорил Дмитрий.

— Да, и это тоже. — Наташа не стала его разубеждать. — Именно здесь и начались наши разногласия с Полиной. Она считала, что ваша амнезия — просто подарок судьбы, вовремя включившийся защитный механизм, который оберегает ваше сознание от страшной действительности, — и вмешиваться в этот процесс ни в коем случая нельзя. Я же была уверена, что каждый человек имеет право знать правду. Тем более в вашей ситуации. Вы не просто могли ее знать, вы были обязаны… Но так как вас вела Полина, я не стала вмешиваться в процесс лечения.

При этих словах Дмитрий тоже покосился на свою спутницу. Полина стояла у окна, опустив голову, ссутулившись и обняв себя за плечи, с таким видом, будто вовсе и не слушала, о чем говорится в комнате, поскольку ее это совершенно не касается. И Дима невольно отметил, что впервые за все время, сколько он ее знал, Полина выглядит на свой возраст. Обычно она смотрелась гораздо моложе.

— И что же дальше? — спросил он, вновь повернувшись к Наташе.

— Дальше я уволилась, переехала сюда, в Магнитогорск, и почти забыла о вашей истории, — продолжала Наталья. — Но мир тесен. И однажды я узнала, что в числе моих пациентов оказалась ваша жена. Которая вовсе не покончила с собой, как думали вы с Полиной, а сбежала из больницы, сама распустив слухи о своем самоубийстве. Не знаю уж, как она сумела уговорить свою мать сделать на могиле Кристины две надписи, но ей удалось и это. Хотя, как вы понимаете, подобный поступок уже никак не свидетельствовал о ее здравом рассудке. Ну а потом стало еще хуже. В конце концов, Надежда оказалась здесь. Я пыталась ей помочь, а она рассказала мне свою историю. Кроме того, у нее было что-то вроде дневника, куда она записывала все свои воспоминания. Так вышло, что этот дневник после ее смерти остался у меня.

— И из него вы узнали все подробности нашей с Надей жизни, — догадался Дмитрий.

— Из него и из ее рассказов, — кивнула Наташа. — Когда она умерла, я думала, что вся эта история умрет вместе с ней. Но прошлой осенью я случайно увидела передачу с вашим участием… Я вас сразу узнала, несмотря на то, что вы сильно изменились за десять лет и сменили фамилию. Но манеры, голос, интонации все

равно остались прежними. Я услышала вашу байку об утонувшей девушке — и вдруг мне пришла в голову идея воспользоваться ею, чтобы таким образом напомнить вам о Наде и обо всем, что с ней связано…

— Очень странная идея, вы сами этого не находите? — поморщился Дмитрий. — Зачем было придумывать подобную несуразицу, писать эти нелепые письма? Если уж вы так хотели, чтобы я все вспомнил, почему бы просто не написать мне об этом открытым текстом?

Лицо Наташи снова запылало.

— Знаете, я никак не могла определиться, стоит мне все-таки это делать или нет, — проговорила она после паузы. — И решила предоставить судьбе найти ответ за меня. Я, видите ли, фаталистка и верю в судьбу. Если бы вам не суждено было знать правду, вы просто выбросили бы мои письма — и все. Но раз вы стали меня искать и даже нашли, значит, все сложилось именно так, как и должно быть. Хотя, признаюсь, я была уверена, что вы никогда не узнаете, кто пишет вам письма. Я даже специально не пользовалась почтой, чтобы вы не догадались по штемпелю, откуда идет корреспонденция.

— И все-таки, как же ваши письма попадали ко мне в почтовый ящик? — недоумевал Дима.

— Их по моей просьбе опускала моя дочь, — призналась Наталья. — Она учится в Москве.

— Но адрес? Где вы взяли мой адрес?

— Я ж говорю вам, мир тесен, — криво улыбнулась Наташа. — Тем более профессиональный мир. Я связалась с коллегами и очень быстро нашла человека, который недавно пересылал вам то ли какой-то журнал, то ли статью из него…

Дмитрий надолго замолчал, пытаясь осмыслить услышанное и понять эту странную некрасивую женщину, стоявшую сейчас перед ним и только что сделавшую это удивительное признание. Женщину, которая любила правду настолько, что сочла нужным донести ее до него таким абсурдным способом. Он никак не мог разобраться в себе и решить, как воспринимает ее поступок, благодарен ли он ей за него или наоборот — злится за то, что его чуть ли не силой заставили вспомнить и узнать то, чего он не хотел знать и вспоминать. Может, и правда лучше было бы и дальше оставаться в неведении, как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Или все-таки Наталья права? Интересно, а как бы он сам поступил на ее месте?

— Но кто же знал, что Полина в Москве и что вы встретитесь с ней… — развела руками Наташа.

— Вот только не ври! — прозвучал вдруг резкий голос Полины.

Наталья испуганно повернулось к окну, и Дмитрий тоже взглянул на свою спутницу. За время разговора Полина не проронила ни слова, и тем неожиданней показались сейчас ее окрик и резкая интонация. Наташа аж вздрогнула.

— Я не вру… — начала было она, но Полина не дала ей договорить.

— Нет, врешь! — перебила она. — Ты отлично знала, что я живу в Москве. Ира Догадова, которая дала мне твои нынешние координаты, сказала мне об этом. Сообщила, что вы с ней недавно списывались по электронной почте, и ты возмущалась тем, как я умею хорошо устроиться. Признайся, ты ведь всегда завидовала мне, Наташка?

Некоторое время Наталья молчала, а потом вдруг изменилась в лице. И Дмитрий поразился этой внезапной метаморфозе — такой ненавистью и злобой исказились ее черты.

— Ты называешь это завистью? — закричала она, то и дело срываясь на визгливые нотки. — А я знаешь как? Несправедливостью! Да, я не хочу мириться с тем, что одним в этом мире достается все, а другим — ничего! Вы только посмотрите на него. — Она ткнула пальцем в сторону потерявшего дар речи Димы. — Весь из себя, костюмчик, часики, ботиночки… Ботиночки, небось, больше моей годовой зарплаты стоят! За что ему все это? Хоромы в Москве, толпы богатых клиентов, телепередача, слава, успех?.. За что? За то, что трахал все, что дышит? Или за то, что по пьяни ребенка угробил и жену в могилу загнал?