Письма из «РАЯ»
Шрифт:
— Что тут у вас? — спросил Лесмарк, когда они въехали в город. Костя обернулся.
— Вы ничего не знаете?
— До нас какие-то слухи доходили… переворот?
— Вроде того. Вчера президент ввел войска, но часть их перешла на сторону тех, кто…
— Там какие-то эти… олигархи? Не хотели делиться доходами с газопровода? Костя произнес сухо:
— Не совсем так. Газопровод давно взорвали.
Электромобиль был неказист, но работал справно — уже через полчаса Леонид свернул во внутренний двор.
— Геннадий
Старый район, узкие улицы, ни одного небоскреба вокруг. Лесмарк пожал плечами и отрицательно мотнул головой.
Костя сказал: «Хорошо» — и они вышли. Слон окинул быстрым взглядом кирпичную пятиэтажку, заметил у двери грязную номерную табличку. Под крышей торчала тарелка спутниковой связи. Костя топал впереди, Леня сзади. Пятый этаж, условный звонок, долгое ожидание под дверью, пока кто-то рассматривал их в электронный «глазок»…
Наконец, дверь открылась — в полутемной прихожей стоял подполковник Севастьян.
— Не изменился, — констатировал Слон. — Какой был, такой и остался. А я постарел…
— Да.
Севастьян — сутулый, длиннорукий, с вытянутым унылым лицом и ямкой над правой бровью — верхом уселся на табурет. Одет он был в синюю форму УБЭПа: что-то полувоенное, брюки с лампасами, то ли китель, то ли пиджак, под ним серый галстук.
— Оцени… — Он ткнул пальцем под кухонный стол.
Слон тоже сел и глянул вниз. Под столом стоял пластиковый ящик, из которого торчали ряды серебристых пробок. Лесмарк взял бутылку и сколупнул пробку об угол стола.
— Это нефильтрованное, — сказал Севастьян, глядя, как Лесмарк пьет темное густое пиво. — Зная твои привычки, бокал не предлагаю. Да тут и нет ни одного. Гоша, Виктория умерла…
Слон поперхнулся и поставил бутылку на стол.
— Давно?
— Полгода.
Лесмарк толстыми короткими пальцами забарабанил по столу.
— Почему ты мне не сообщил?
— А зачем? Она тебя бросила за два месяца до ареста. Значит, больше трех лет назад. Да ты никогда ее особо и не любил. Зачем тебе знать о ее смерти?
— А Максим?
— Жив-здоров. Доучивается на «системах управления», живет в вашей старой квартире. Мы за ним наблюдали раньше, но не плотно. Парень как парень… В компьютерах хорошо сечет, как и ты… нет, наверное, все же хуже. В последнее время я его вообще потерял из виду.
— Я хочу с ним поговорить, — заявил Слон и опять взялся за пиво. Севастьян молча глядел на Лесмарка. Тот швырнул пустую бутылку в угол и, сопя, полез за второй.
— Телефонный разговор я смогу организовать.
Вторая бутылка полетела в угол, Слон вытащил третью, но пить не стал.
— Трубка? — потребовал он.
Подполковник грустно улыбнулся. Веки у него были красными и опухшими.
— Знал, что ты про нее вспомнишь. Трубка и хороший табак в соседней комнате. Сначала…
Раздались шаги, в. дверях возник
— Сначала выслушай. У нас большая проблема. Спецы пока не могут справиться… Лучшие, что были в моем распоряжении, уже мертвы. Я…
— Что происходило, пока меня не было? — перебил Слон. — У нас в поселке только один телевизор, да и тот сломанный. Газеты приходили с недельным опозданием…
— Кругом полная неразбериха. Спецслужбы сцепились, американцы мутят воду, стравливают тех с этими… Евро теперь идет по две тысячи, а к полудню может подняться до пяти. Доллар тоже поднялся. Приостановлены все внешние платежи…
— Чтоб деньги под шумок не уходили за границу? А эта система… WebMoney? Еще действует?
Севастьян пожал плечами.
— Может быть. Не знаю. Мы спешим, Геннадий. Времени мало и…
— А Спецнет? — опять перебил Лесмарк, широко зевая. — Когда вы меня убрали, он расцветал…
Севастьян вздохнул.
— А теперь расцвел. Считай, это новая Сеть более высокой иерархии… Хватит! — повысил он голос, увидев, что Лесмарк опять зевает. — Ты демонстрируешь, что равнодушен к моим проблемам и готов хоть сейчас вернуться на север.
Слон качнул головой и вдруг уставился в лицо подполковника.
— Что? — спросил тот, моргая.
— Какой-то ты… не такой. Что у тебя с лицом? Севастьян неуверенно потер глаза. Они слезились.
— Шрамов новых не добавилось…
— Не это… Рассказывай, что у вас стряслось.
— За последние несколько дней умерло три человека, а четверо лежат в коме. Четыре спеца, двое начальников отделов и зам нашего шефа…
— Фамилии? — перебил Слон. — Зам — это Налиботько? Жирный такой, жирнее меня?
— Он.
— Урод твой замнач. Так ему и надо. А остальные?..
— Их ты тоже знаешь. Жарогуб и Махно.
— Эти тоже уроды, — констатировал Лесмарк. — Не жалко. Ты продолжай, продолжай… — Он откупорил третью бутылку.
— Собственно, это главное. Кто-то охотится на работников УБЭПа. Я не могу трубить тревогу и обращаться к другим службам. Из-за этого шума в столице помощи ждать неоткуда. Ну и потом… слишком нелепо.
Седые брови Лесмарка приподнялись.
— Три трупа? Что тут нелепого?
Где-то в отдалении прозвучал взрыв. Лесмарк не отреагировал, Севастьян поморщился.
— Нелепо то, как они умирали. К ним приходили письма… — Он смущенно умолк.
— Ну? — буркнул Слон после паузы. — Электронные, что ли? От кого? Подполковник вздохнул и достал бутылку из-под стола.
— Я курить хочу, — напомнил Слон. — Ты обещал трубку. Так как они умирали?
— Черт, я даже медэкспертизу нормальную не могу сейчас провести! — воскликнул Севастьян. — У каждого широко раскрытый рот, прокушенный до крови язык, выпученные глаза. А письма… тут понимаешь, какое дело. А письма… Письма были вроде как от бога.