ПИСЬМА К РУССКОЙ НАЦИИ
Шрифт:
Истинная опасность не в том только, что люди с нерусскими именами занимают крайне важные посты в государстве, а в том, что даже под русскими именами интеллигенции нашей часто скрываются уже почти нерусские люди, своего рода креолы и квартероны, органически равнодушные к получуждой для них России. В течение двухсот лет служилый класс, дворянство и чиновничество, деятельно скрещивался с громадным по числу наплывом инородцев, причем прабабушка-армянка вносила в породу одни склонности, дедушка-швед - другие, поляк - третьи, еврейка - четвертые, и вес это, как краски на палитре, смешиваясь в общий соус, давало под фамилией какого-нибудь князя Рюриковича серую, бесцветную, нерусскую и вообще никакую душу, душу космополита, для которого партия, дирижируемая г-ном Винавером [21] , милее и священнее России. "Поразительный упадок в России патриотизма", о котором заявил г-н Дмовский [22] , объясняется засильем не только тех инородцев, которых выдают их нерусские фамилии, но и тех инородцев, что прячутся под русскими именами. Упадок национального духа, упадок державной силы в племени столь способном, каковы великороссы, объясняется тем, что весьма значительная часть образованных великороссов на самом деле давно не русские люди или, вернее, испорченные в своей породе русские. Кроме онемечившихся до потери языка фон Арбузовых или ошведившихся Синебрюховых на верхах правящего класса вы встретите тысячи "русских" людей, разговаривающих по-русски только с лакеями. И мы еще хотим быть великим государством при таком перерождении наших государственных
[21]
Винавер Михаил Моисеевич (1863-1926) - еврейский общественный деятель, адвокат. Один из организаторов и лидеров партии кадетов. Ведущий деятель Союза для достижения равноправия евреев. После февральской революции - сенатор. В 1919 - министр внешних сношений кадетского Краевого правительства в Крыму. Затем эмигрировал.
[22]
Дмовский Роман Валентинович (1864 - после 1917) - польский политический деятель и публицист. Окончил Императорский Варшавский университет. В 1892-1893 сидел в варшавской тюрьме по политическому делу. В 1895 переселился в Австрию. Вернувшись в русскую часть Польши, стал лидером народно-демократической партии. В 1907 был избран во II, а затем и в III Государственную Думу, где был председателем польского коло. В 1909 снял с себя депутатские полномочия. Автор книги "Германия, Россия и польский вопрос" (1909).
Если громадный организм государственный в его важнейших частях сделался добычей инородческих фамилий, то мы, оставшиеся русские, и те, кто внизу, имеем право спросить себя со страхом: чем же это кончится? Не тем ли, что Россия, вмещающая в себя 3/4 славянской расы, сделается и в самом деле "подстилкой для народов", как бахвалятся немцы? Не тем ли, что у нас сложится очень скоро инородческая аристократия, равнодушная к России? Не тем ли, что сложится такая же бездушная инородческая буржуазия? Но ведь при таком составе царства мы, наверное, грохнемся наподобие той огромной статуи, которую видел Навуходоносор в своем страшном сне. Я советовал бы патриотам русским повнимательнее вчитаться в пророчество Даниила (гл. 2). Исполин, символизировавший великое царство Вавилонское, был потому разбит камнем, оторвавшимся от горы, что составлен был из разнородных материалов. Золотая голова, серебряная грудь, медное чрево, железные голени, глиняные ноги: "все вместе раздробилось... и сделалось как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них". Такова судьба всех пестрых царств. "Как персты ног были частью из железа, частью из глины, так и царство, - говорит Даниил, - будет частью крепкое, частью хрупкое. А что ты видел железо, смешанное с глиною горшечною, - это значит, что они смешаются через семя человеческое, но не сольются одно с другим, как железо не смешивается с глиной".
Вот великое пророчество для всех народов, имевших гибельную ошибку свое однородное подменить разнородным, свое родное - инородным!
Наша Родина еще не повергнута в прах. Мы, живое поколение русских людей, должны соединиться. Есть еще малое время, но горе народу, продремавшему все сроки!
23 февраля
ЧЬЕ ГОСУДАРСТВО РОССИЯ?
При обсуждении устава Всероссийского национального союза возник любопытный вопрос: окажется ли цель союза - содействие господству русской народности - в согласии с Основными Законами? Некоторые находили, что названные законы отрицают господство какой-либо одной народности. Все российские подданные будто бы равны перед законом как в обязанностях, так и в правах. В силу этого борьба с инородческим засильем, по существу, незаконна.
Достали текст Основных Законов и не нашли в них ничего ясного по этому предмету. Что касается меня, я не допускаю даже возможности подобного чисто софического вопроса. В законе не указано многое такое, что предполагается само собою, например право подданных кашлять. Достаточно того, что в Основных Законах Россия названа государством Российским, чтобы вопрос о господстве считать решенным. Государство ведь и есть господство. И так как оно российское, то тем самым утверждено господство в России именно русской народности, а не какой другой. Добиваться господства русских в России значит осуществлять первое понятие Основных Законов - понятие того, что земля наша есть русское государство. Опираясь на чисто книжные, сомнительно философские теории, инородцы пробуют подменить коренное понятие государственности так, что существительное (государство) будто не относится к своему прилагательному (русское) и что все нерусские племена имеют будто бы те же самые права на господство, что и народ-хозяин. Но это совершенно неверно. Хотя в России числится что-то до 60 племен, однако политическое и юридическое имя всей их совокупности есть не государство русско-польско-татарско-латышско-еврейское и пр., а единственно государство Русское. Стало быть, государство по установленному праву принадлежит в черте России лишь одной народности - нашей. В тех странах, где это государство разделяется между двумя народностями (например, Австро-Венгрия или недавно - Швеция и Норвегия), там этот правовой оттенок упомянут в самом имени. Он встречается в союзных государствах, федерациях и штатах, у нас же слабый намек на нечто подобное остается лишь в титуле монарха, где перечисляются вошедшие в Россию царства, княжества и республики. Так как в реальности этих государственных единиц более нет, то нет и разделения государственного господства между отдельными племенами. Оно всецело и неделимо принадлежит одному народу - русскому.
А как же быть с инородцами? Разве они не такие же граждане, как коренные русские? Конечно, не такие и не должны быть такими. В угоду довольно глупой либеральной моде инородцам дали было полное равноправие, полное разделение с нами господства, и что же вышло? То, что в состав первого же парламента инородцы выслали явных врагов России. Пришлось поспешным conp d'etat ограничить политические права инородцев, и на первом опыте дело, вероятно, не остановится.
В публике и часто в правящем кругу путают понятия политических прав с гражданскими. Что касается ответственности за преступления, то, конечно, все должны быть более или менее равны перед законом. Говорю "более или менее", так как и тут существуют громадные неравенства - вменяемости, возраста, сословия и пр. О гражданских обязанностях и говорить нечего. Тут столько ограничений и изъятий, что спорить о равенстве смешно. Сословное, профессиональное, имущественное разделение участия в государстве требуется самой природой общества. Можно ли говорить о равенстве прав? Говорят: инородцы несут те же самые повинности и налоги, стало быть, имеют право и на все права. Но это совершенно неверно. Инородцы несут совсем не те повинности и налоги. У них совсем не тот вклад в русское государство, что у коренных русских. Например, наши братья поляки. Они присоединены к нам всего 100 с лишком лет назад и, значит, несут налоги и повинность всего одно столетие, тогда как мы, коренные русские, несем ту же государственную тяжесть тысячелетие. Разница, кажется, существенная. Мы, русские, 900 лет строили и создавали наше государство, а поляки 900 лет расстраивали и разрушали это государство, сколько было в их силах. Мы с начала истории делали вклад в наше народное достояние, а они с начала истории нечто вынимали у нас (путем войн) и растрачивали нашу силу. В таком явлении, каково национальное государство, живущее из глубины веков, нельзя довольствоваться лишь сегодняшними счетами. Государство принадлежит тому народу, душа и тело которого вложены в территорию. С этой точки зрения я признаю права
Только глубоким упадком чувства народности на верхах власти можно объяснить наше не существующее нигде в свете и нигде не бывалое уравнение инородцев с коренными жителями. Если в Германии, например, ничтожная горсть инородцев имеет все гражданские права, то мыслимо ли допустить, чтобы у немцев 3/4 должностей в военном управлении, например, были заняты поляками? Или чтобы почти сплошь все дипломатическое ведомство было предоставлено французам? Или чтобы самые важные стратегически железные дороги, контроль, финансы были захвачены датчанами? Или не смешно ли представить, чтобы Англия объявила английскими лордами бесчисленных индийских раджей или князьков своих черных, желтых, оливковых и красных подданных? А мы ведь именно это сделали с татарскими, армянскими, грузинскими и прочими будто бы князьями, приравняв их к потомству наших древних царей, к потомству Владимира Святого! При столь еще недавнем либерализме западных конституций у них держится бытовой, весьма суровый отпор инородцам даже там, где последние составляют ничтожный процент населения. У нас же, при отсутствии либеральной конституции, инородцам предоставили права даже не равные, а несравненно более высокие, чем "господствующему" (!) народу. В то время как свой господствующий (!) народ обращали в рабство - ни один еврей, ни один цыган не знал, что такое крепостное состояние. В то время как господствующий (!) народ секли кому было не лень - ни один инородец не подвергался телесному наказанию. За инородцами, до отдаленных бурят включительно, ухаживали, устраивали их быт, ограждали свободу веры, давали широкие наделы, тогда как в отношении коренного, господствующего (!) населения только теперь собираются что-нибудь сделать. Разве в самом деле русским колонистам в Поволжье, в Крыму, на Кавказе давали те же громадные наделы и те же льготы, что немцам-колонистам? Разве русское крестьянство было устроено столь же заботливо, как, например, польское 40 лет тому назад? Что ж тут говорить о равноправии, когда какой-нибудь слесарь-еврей, несмотря на черту оседлости, мог путешествовать по всей России, до Самарканда и Владивостока, а коренной русский слесарь еще посейчас связан, точно петлей, тем, вышлют ему паспорт из деревни или нет. Вместо одной до смешного переходимой "черты оседлости" коренной русский народ до самого последнего времени был опутан целой сетью затяжных бессмысленных ограничений - при основной и тяжкой повинности нести на себе всю ответственность за громадное, раскинувшееся на два материка государство. Или вы думаете, что армяне, например, или евреи, или финны озабочены в такой же степени, как мы, существованием нашей Империи? Всероссийский национальный союз, исходя из мысли, что государство есть господство, ставит первой задачей господство русской народности, но уж какое тут господство! Для начала хоть бы уравняли нас в правах с г-дами покоренными народностями! Для начала хоть бы добиться только пропорционального распределения тех позиций власти, богатства и влияния, что при содействии правительства захвачены инородцами. Если немцы, которых 1 процент в Империи, захватили кое-где уже 75 процентов государственных должностей, то на первое время смешно даже говорить о русском "господстве".
Речь идет не только о государственных должностях. Не менее тяжелое засилье инородчины идет в области общественного и частного труда. Разве самые выгодные промыслы не в руках чужих людей? Разве две трети крупной торговли в Москве не в руках евреев? Разве биржа и хлебная торговля не в их руках? Разве нефтяное дело, Каспийское море, Волга не в их руках? Переходя к умственным профессиям, разве самое сознание страны - печать - не в их руках? Разве театр, музыка, отчасти искусство не в их руках? Разве адвокатура, врачебное дело, техника не переходят быстро в их руки? "Значит, они талантливее русских, если берут верх", - говорят евреи. Какой вздор! В том-то и беда, что инородцы берут вовсе не талантом. Они проталкиваются менее благородными, но более стойкими качествами - пронырством, цепкостью, страшной поддержкой друг друга и бойкотом всего русского. В том-то и беда, что чужая посредственность вытесняет гений ослабевшего племени и низкое чужое в их лице владычествует над своим высоким. Если не говорить об отдельных исключениях, оцените, насколько засилье немцев обесцветило нашу дипломатию и военное ведомство, или насколько засилье поляков расстроило железнодорожное дело, или насколько засилье евреев опоганило печать и уронило театр. В отдельных случаях инородцы в состоянии оказывать незаменимые услуги, но, становясь господами положения, они отнимают не только наше господство, но роняют господство вообще. Они - как все постороннее - понижают тон жизни, то одушевление, что может исходить лишь из собственного духа страны. Чужое всегда останется чужим, и усвоение его даже в отдельных счастливых случаях есть пытка для организма.
Несчастие России в том, что она позабыла, как ее зовут и какой разум вложен в ее тысячелетний титул. Мне хотелось бы сказать простым и скромным русским людям: господа, вспомним, что мы господа! Вспомним серьезно, что отечество наше называется Империей, государством, то есть господством в черте нашей земли. Не чьим иным господством, а нашим, которое нам дала история, благородство предков, их отвага, их стремление к царственной на земле роли. С какой же стати мы уступаем драгоценное наследие выходцам чужих земель? И не только уступаем, а начинаем входить в позорную зависимость от каких-то евреев, поляков, шведов и т. п. По замыслу великих царей наших, иностранцы и инородцы допускались лишь в меру нужды на должности служебные, на общественные положения скромные, отнюдь не посягающие на господство. Как же это так случилось, что они очутились наверху, а мы внизу?
Мы до того одичали под правлением наемной полуинородческой бюрократии, что позабыли первую истину жизни - смысл господства. Национальное господство есть не какая-нибудь роскошь, а нравственная необходимость, первое условие жизни. Господство есть совершенство, развитие всех народных достоинств до полноты развития. Отказываемся от господства - стало быть, отказываемся от идеала расы, от того величия, которым природа увенчивает все, имеющее жизнь в себе. О, если бы мы поучились хотя бы у евреев их национализму! Почитайте их священные определения. Они - народ, избранный Богом, народ единственный, которому все народы должны служить в качестве домашних животных. Сумасшествие, скажите вы. Не сумасшествие, а пафос породы, в своем аристократизме не желающей иметь равных. "Мы - потомство царей", - говорят евреи. Каких царей? Ну хотя бы пастушьих, хотя бы двенадцати сыновей Иакова. Иудеи - от Иуды, а он будто бы был царь. В сумасшедшем бреде маленького несчастного народа сквозит величайшая из истин всякой народности. Всякое племя есть царь и если не хочет властвовать, то оно раб, и хамская его доля им заслужена вместе с проклятием, что оно несет в себе. Всмотритесь в это изумительное явление: какие-нибудь евреи, армяне, финны, латыши позволяют себе эту роскошь - любовь к родине, гордость принадлежать к ней и мужество защищать ее; а мы - стомиллионное могучее племя - уже не смеем позволить себе этой роскоши. Мы боимся признаться, что мы - русские, мы трепещем перед тем, что скажет о нас еврей.
Я думаю, что столь глубокий упадок чувства народности - накануне восстановления ее или смерти. Одно из двух.
1 марта
МУЧЕНИКИ ЗА РОССИЮ
Кто может - молитесь, чтобы Бог перестал нас казнить за наши грехи.
Завтра тяжелый наш "день судный", день поминовения флота, погибшего под Цусимой. Три года назад в этот день со стоном повернулись кости Петра Великого в гробу. В далеком океане огромные броненосцы русские горели, перевертывались один за другим, шли ко дну. Другие - неслыханное дело!
– спускали священный флаг России и сдавались целой эскадрой. Третьи - целой же эскадрой - бежали с места боя... Страшно вспомнить, что тогда происходило, точно кошмар какой-то. Но из этого разгрома и постыдного малодушия, из пучины унижения, небывалого и невероятного, поднимаются, точно волшебные призраки, бесчисленные примеры мужества, неустрашимой смерти...