Письма полковнику
Шрифт:
— Миша… ой, прости, Драми…
— Называй меня так, как хочешь.
— Я боюсь.
— Не надо. Здесь тебе нечего бояться. Кроме холода; но в нашем доме всегда будет тепло, обещаю.
— Я боюсь, что когда–нибудь они все–таки прорвутся сюда. Те, кому нужен Ресурс. Установят телепорт, и тогда ничего не останется ни от этого снега, ни от свободы… У них есть твоя, то есть Мишина, рукопись. Рано или поздно они отыщут эту аномалию, а если она свернется, то найдут другую, ты ведь точно описал все физические характеристики. Им неизвестен только алгоритм… так они это называют… но…
— Успокойся, Ева. Мы–то с тобой знаем, что никакого алгоритма нет.
— Любой может об этом догадаться.
— Нет, не любой. Точно так же, как не каждый, даже оказавшись точно в нужном месте, способен попасть в резонанс. Подумай, за двадцать лет это не удалось никому.
— Разве? Мне рассказывали о людях, пропавших на разработках…
— Никому из тех, кто целенаправленно пытался проникнуть сюда. Об опытах в Пещере привидений знали многие, разработчики и не только, заставшие колониальный Срез. Уверен, пока пещера существовала, они пробовали, и не раз. Но — бились об аномалию, словно о зеркало… Так и возник миф об алгоритме. И в то же время, да, кто–то проходил беспрепятственно, порой даже неосознанно… И драконы, и люди.
— Значит, люди здесь все–таки есть?
— Я тебя познакомлю.
— Если хочешь. Но я всё равно не понимаю, Миша…
— Всё очень просто. Те, кто ищет в новых мирах только Ресурс… не волнуйся на их счет. Они не пройдут. Алгоритма нет, но есть две разные, на молекулярном уровне, расы разумных существ. Гораздо более разные, чем люди и драконы…
— Правда?
— Правда.
— А мой отец? Как мог такой человек, как он, первым проникнуть из Исходника в Срез?
— А ты уверена, что знала по–настоящему своего отца?
Бескрайний снег.
Бесконечный полет.
— Ева… Угадать, о чем ты хочешь спросить?
— Об очень многом… ни о чем.
— Ты хотела бы знать, занимался ли я поисками пути в новый, следующий Срез.
— Да ну тебя. Я еще и здесь–то не успела осмотреться.
— Потому и стесняешься спросить. Тебе кажется, будто это неуместно, преждевременно. Не надо, мы же с тобой всё знаем друг о друге… Я искал, Ева. Я уже почти нашел.
— Я так и думала.
Ровная белизна внизу, без резкости, без блеска. Словно тщательно загрунтованный холст. Или чистый лист, на котором так заманчиво и страшно написать первую строчку.
И далеко–далеко на горизонте — заснеженные горы.