Письма Скорпиона
Шрифт:
– Винеску?
– Нет, первый раз слышу.
– А этот молодой человек, некий Рик, вам не знаком?
– Нет.
– Грейс Самуэлс? Миссис Пиннок?
– Нет. Прости, Джордж, это было так давно…
– Ничего страшного. Вы и впрямь считаете, что Джин Барнз не могла проболтаться?
– Раньше – да, я именно так думал. Но сейчас бы за это не поручился. Оказалось, если у вас есть что-то тайное на душе, так и тянет с кем-нибудь поделиться. Джин могла открыться, например, этой Дейзи или Мейзи.
– Которая, возможно, и есть Элзи?
– Возможно.
– Тогда получается, что она участвует во всех случаях вымогательства,
– Нет, его я не знаю.
Из бара высыпали студенты, с шумом принялись играть в регби подушкой от кресла. Предсказать исход «матча» было нетрудно. И в самом деле, вскоре подушка, описав в воздухе широкую дугу, плюхнулась в воду.
Джордж и профессор ушли, не дослушав возникшего среди студентов спора о том, кому раздеваться и лезть за подушкой в реку.
– Ничто в мире не меняется, – с улыбкой сказал профессор Константайну, когда они подходили к машинам. – Ты и впрямь сегодня возвращаешься к себе?
– Да. И по пути все хорошенько обмозгую. Профессор взглянул на него так, словно собирался сказать что-то, но передумал. Легонько кивнул Джорджу и уехал.
Этот кивок и взгляд окончательно утвердили Константайна в намерении начинать войну против Скорпиона немедленно.
На другое утро, пока жарилась яичница, он позвонил Сайнату, чтобы получить от него адрес миссис Грейс Пиннок. Она проживала в отеле курортного городка Тан-бридж Уэллз, известного своими минеральными источниками. За чашкой кофе и сигаретой Джордж позвонил туда, поговорил с миссис Пиннок, и она любезно согласилась принять его, но только до обеда, потому что днем собиралась поиграть в бридж. Джордж заверил, что будет в отеле до обеда, по голосу определив, что в бридж миссис Пиннок играет отлично.
Не успел он допить кофе, как постучали в дверь. Это была Николя.
– Я слышала, тебе нужна женщина прибрать в квартире и вымыть полы, – сказала она, входя. – Я этим займусь сама, а ты мне расскажешь о встрече с профессором.
– Может быть, сначала выпьешь кофе?
– Нет, спасибо.
– Я хорошо его завариваю, и он тебе не помешает. Видишь ли, мы едем в Танбридж Уэллз.
– На воды?
– Нет, повидать миссис Пиннок. В курс дела я введу тебя по дороге.
Когда Николя уже убирала со стола посуду, Джордж поинтересовался как бы между прочим:
– И как прошли записи Бриттена?
– Неплохо. Я так высоко их оценила, что перед уходом мне дали послушать немного Эллу Фицджеральд.
Отель «Фарли» располагался почти напротив городской ратуши. Это было внушительное каменное здание с колоннами и ухоженным вестибюлем, обстановка которого как бы говорила, что цена за номер здесь никак не может быть ниже двадцати пяти гиней в неделю. Идеальное местечко для пожилых состоятельных дам, которые точно знают, чего хотят и как этого добиться.
Константайна и Николя проводили в гостиную номера миссис Пиннок – большую уютную комнату с пылающим камином: день, несмотря на июнь, выдался прохладный и дождливый. В гостиной стояла уютная кушетка, два кресла и телевизор, а в углу – карточный столик. На низком столе возле камина лежал номер «Таймс», открытый на странице с кроссвордом, и «Оксфордский словарь цитат» в голубом переплете. Миссис Пиннок на вид можно было дать лет пятьдесят, но позже выяснилось, что
Кроме двух имен – своего и Николя – Джордж решил не скрывать от миссис Пиннок ничего.
– Одного из моих клиентов давно шантажируют, – начал он. – Есть основания предполагать, что компрометирующие материалы получены от Винеску. Я не утверждаю, что он сам потворствовал шантажу. Нет, вымогательство началось после его смерти.
Миссис Пиннок закурила и дружелюбно сказала:
– Не надо быть чересчур щепетильным, мистер Конвей. Я виделась с Винеску всего раз или два, однако не удивилась бы, окажись он шантажистом. Чем он только в своей жизни не занимался! Я так и не поняла, почему моя сестра Карла вышла за него замуж. Но, признаться, сейчас я ее выбору рада. Ведь благодаря именно этому я унаследовала крупную сумму. Однако о Винеску мне рассказать нечего. Замечу лишь одно: у него не только левая рука не ведала, что творила правая, он еще и держал в тайне от левой руки, что правая вообще существует.
Слушая миссис Пиннок, Джордж решил, что, если не рассказать ей обо всем начистоту, от нее мало чего добьешься, и потому сразу перешел к делу.
– Насколько я знаю, все бумаги Винеску были уничтожены?
– Да, если они не имели ценности. Мои адвокаты два года приводили его наследство в порядок, и, смею заверить вас, все его деньги я вложила в различные предприятия.
– Хотя вы редко виделись с Винеску, не вспомните ли людей из его окружения? Например, темноволосого мужчину по имени Рик. Или молодого блондина – возможно, итальянца.
– Необычное сочетание. А как звали этого человека?
– Не знаю. Потом была еще девушка по имени Элзи, с которой ваша сестра дружила. Фамилия ее была, возможно, О'Нил.
– Элзи О'Нил, как вы ее называете, пользовалась любовью Карлы вполне заслуженно. Ведь Карла была ее тетей. Элзи – одна из моих дочерей. Знакомы мне и двое мужчин, вами упомянутых.
Хотя миссис Пиннок произнесла эти слова ровным голосом, на Джорджа и Николя они произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Увидев на лицах гостей изумление, хозяйка с улыбкой спросила: «Может быть, вы все-таки выпьете?» – и прошла к буфету приготовить Джорджу мартини. Она вопросительно взглянула при этом и на Николя, но та, покачав головой, отказалась.
Вернувшись на место, миссис Пиннок сказала:
– Я, кажется, удивила вас. Так если хотите узнать что-нибудь об Элзи, я вам с удовольствием расскажу. Мы никогда не были особенно близки, но, уверяю, в жизни своей она и мухи не обидела. Чего нельзя сказать о ее муже. Наверно, он и есть тот светловолосый итальянец. Вообще-то он англичанин итальянского происхождения.
Джордж поставил на столик бокал с мартини, с хорошим мартини – как раз таким, какой только и мог избавить его от потрясения. Очень интересная эта штучка Элзи! Везде успела!