Письма живого усопшего
Шрифт:
И это ещё только начало. И во время войны, и после неё наши люди будут всё активнее участвовать в восстановлении Европы.
Скоро там возникнет потребность в работе нового типа — нового для нас.
То, что многие нации объединяются ради общего дела, весьма знаменательно. Отсюда остаётся только один шаг до объединения всех наций ради достижения единой цели.
Сила возмущения в мире должна утихнуть, так же как утихла сила расовой ненависти — а она и в самом деле уже истощилась. Далее война будет продолжаться уже без той ярости, которая имела место в её начале. Мы растём, поскольку таково наше предназначение, и даже в Нью-Йорке уже не чувствуется
А сейчас меня интересует, какое место займёт Америка в федерации государств.
Письмо 20
Новый идеал
19 августа 1917 г.
Вследствие того, что Германия чрезмерно увлеклась своими националистическими идеями и попыталась затем всучить их всему остальному миру в имперской форме, в мире сейчас всё более зреет скептическое отношение к национальному фетишу. Мир уже не поверит в добрые намерения ни одной нации, которая щеголяет своими совершенствами перед лицом либо друга, либо врага.
Америке же, которая сейчас становится всё более уверенной в своём высоком предназначении, не мешало бы параллельно с этим развивать в себе ещё и скромность. Ей необходимо осознать, что она является всего лишь одной из стран-сестёр, входящих в великое сообщество наций. А Орлу в связи с этим не мешало бы подучиться искусству общения. Спокойный голос сразу привлекает к себе внимание в мешанине разнородных шумов, где крик наверняка остался бы незамеченным. Потому и голос Америки должен быть уверенным и спокойным.
Сейчас она платит за своё право участвовать во всемирных совещаниях. Так пусть же её голос приобретёт авторитет благодаря своей сдержанности и достоинству.
В Европе сейчас происходит великая перемена — в корне меняются представления европейцев об американском характере. Франция до сих пор знала лишь американских туристов, да тех (оторвавшихся от корней) американцев, которые предпочитали жить в Европе, а не в своей собственной стране. Теперь Франция начинает узнавать, как американцы трудятся, развлекаются, сражаются, любят, живут и умирают. Увидев американцев в таком свете, Франция начала протирать глаза, думая — не сон ли это. Эти американцы были совсем не такими, какими она их себе представляла. Она до сих пор ещё не поняла толком, каков он — истинный американец, но у неё уже появилось желание это понять. В сердце Франции уже появилось новое, волнующее, тёплое чувство к новому брату, который прибыл к ней на помощь из-за океана. В силу своей утончённости и более надуманных стандартов, она замечает его неотёсанность. Но она замечает также и его рыцарство, и благородство, которых она никак не ожидала увидеть в иностранце.
О, Америка и американцы!
Сейчас как никогда мир склонен судить и испытывать вас. Сердце моё наполняется восторгом, когда я вижу, как наши парни, отправляясь в неведомый им доселе мир, приносят с собой бодрящий дух американских лесов и степей. Когда я вижу, как взор гордого и до боли зажатого условностями француза теплеет, останавливаясь на наших мальчиках, — как я горжусь ими! Я забываю даже, что и сам я уже не совсем американец, так как несколько лет назад я покинул свою землю и перебрался в Страну, лежащую по ту сторону смерти.
И когда в конце войны и после неё начнутся многочисленные переговоры, то пусть скромность, продиктованная сознанием собственного величия, удержит Америку от напоминаний Англии и Франции, что именно она спасла их от полного разрушения. Я молитвенно складываю свои ладони (для вас — призрачные ладони) и истово молюсь, чтобы Америка вела себя достойно на предстоящих переговорах.
«Скромность» — пусть это слово станет вашим паролем.
Душа Франции полна благодарности, душа Франции исполнена любви. Сердца французов теплеют, а глаза наполняются влагой, когда они шепчут: «Les Americains! Les Americains!» [50]
50
«Les Americains!» (фр.) — «Американцы!»
Помните, что эта любовь — самое главное ваше завоевание.
Я предпочёл бы хоть тысячу раз ещё умереть, чем увидеть, что мои американцы в этот кризисный для всего мира момент разочаровали своих французских братьев.
Вас удивляет, что я ничего не говорю об Англии? Ах! Англия вас уже знает. И знает уже давно. Англию вы ничем не удивите. Она знает вас, как мать знает своего сына или дочь; а для французов вы — загадка, тайна, пришедшая им на помощь; ангелы в форме цвета хаки, в широкополых шляпах, и к тому же говорящие на непонятном языке.
Теперь понимаете?
Франция молится за вас. Она молилась бы на вас, если бы не была так скромна в своей любви. Она видит перед собой неведомое чудо и ощущает благоговейный трепет.
Восславим же братство наций — никем ранее не постижимый идеал!
Вы ничем не выбьете из головы мальчика, выросшего в свободном мире, мысль о том, что Америка свободна и всегда должна оставаться свободной. Во все года люди этой земли готовы были умереть за свободу — за свою личную свободу, за свободу негров. Теперь они сражаются и умирают за свободу всего мира.
Знаете ли вы, что это означает — быть свободным? Только сдержанный человек может быть свободным, так как беззаконие — не есть свобода. Беззаконие всегда присуще не свободе, но тирании.
В новой Америке, очертания которой я уже вижу на горизонте (ведь мои глаза видят намного дальше ваших), будут созданы все условия для наиболее полного развития индивидуальности, но в то же время её развитие будет уравновешиваться идеей социальной ответственности. До сих пор индивидуальность развивалась стихийно. И результаты этого процесса налицо: у немногих накоплены безмерные запасы пищи, в то время как многие часто остаются совсем без неё; повсюду — столкновения и противоборство интересов, и каждый старается извлечь свою собственную выгоду из этого трагического противостояния.
До конца войны людям необходимо привести во взаимное согласие свои умы и сердца.
Старое поколение уходит — то поколение, которое, подстегиваемое стремлением к личной выгоде, опоясало весь континент железными дорогами. А перед новыми людьми, приходящими на смену старым «капитанам индустрии», откроется уже новый идеал.
Один из Тех, Кто знает больше, чем я, сказал мне однажды, что тех людей, которым удалось, благодаря своей прозорливости и инициативе, построить индустриальную Америку, вдохновляли и направляли Существа, стремившиеся обратить их амбиции на благо мира, хотя сами строители об этом, конечно же, не догадывались.