Письма. Часть 2
Шрифт:
И тбк далее.
И вот, строка за строкой — отповедь.
Заключительные строки:
— Не так много мне в жизни посвящали хороших стихов и, главное, не так часто вдохновение поэта — поэтом, чтобы мне это вдохновение уступать так даром зря (небывшей) подруге (небывшего) армянина.
Эту собственность — отстаиваю.
________
Автора фельетона [672] — угадываете. Нужно думать — будет в зале. Поделом.
672
Георгий
Да, еще такая фраза:
— Если хочешь писать быль, знай ее. Если хочешь писать поэму — жди сто лет либо не называй имен.
________
Вот потому-то и жалею, что Вас, милая Саломея, не будет, ибо в 2-ой части дан живой М<андельшта>м и — добру дан, великодушно дан, если хотите — с материнским юмором.
Очень, очень прошу — до вечера ни слова, пусть будет сюрприз.
Обнимаю Вас и люблю.
МЦ.
Пишите о жизни, здоровье, летних планах. Когда думаете в Париж?
Никто ничего не отнял, —Мне сладостно, что мы врозь!Целую Вас через сотниРазъединяющих верст.Я знаю, наш дар — неравен,Мой голос впервые — тих.Что Вбм, молодой Державин,Мой невоспитанный стих!На страшный полет крещу Вас:Лети, молодой орел!Ты солнце стерпел, не щурясь, —Юный ли взгляд мой тяжел?Нежней и бесповоротнойНикто не глядел Вам вслед…Целую Вас — через сотниРазъединяющих лет.________
12-го февраля 1916 г.
Из Москвы в Петербург
О. Мандельштаму — МЦ.
(NB! Я не знала, что он — возвращается)
Медон, 31-го мая 1931 г., Троицын день
Дорогая Саломея,
Все в порядке и большое спасибо и большое простите — не писала из-за вечера, который — слава Богу — уже за плечами.
До последней минуты переписывала рукопись „История одного посвящения“, где, не называя Вас (ибо не знаю как бы Вы отнеслись, если ничего не возражаете, в печати назову — вещь пойдет в Воле России, где не называя Вас, защищала и Ваше (посвящение) от могущих быть посягательств и присвоения.
Вечер прошел с полным успехом, зала почти полная. Слушали отлично, смеялись где нужно, и — насколько легче (душевно!) читать прозу. 2-ое отд<еление> были стихи — мои к М<андельшта>му, [673] где — между нами — подбросила ему немало подкидышей — благо время прошло! (1916 г. — 1931 г.!) (Он мне, де, только три, а ему вот сколько!) А совсем закончила его стихами ко мне: „В разноголосице девического хора“, — моими любимыми.
Денежный успех меньше, пока чистых 700 фр., м. б. еще подойдут, — часть зала была даровая, бульшая часть 5-франковая, „дорогих“ немного. Но на кварт<ирный> налог (575 фр. уже есть — и то слава Богу. Хотя жаль.
673
«Никто ничего не отнял!..», «Собирая любимых в путь…», «Ты запрокидываешь голову…», «Откуда такая нежность?..» и др.
С иждивением, милая Саломея, то, чту Вы мне писали — грустно, но что ответить, кроме (как в любви) — Спасибо за бывшее. Дайте мве кстати адрес Ани Калин (в гимназии она была Аня и Калин), хочу ее поблагодарить.
Да!
674
Верному врагу (фр.).
Обнимаю Вас и люблю. Пишите. Когда „домой“? (Беру в кавычки ибо у Вас как у Персефоны дома нет. [675] )
МЦ
<Приписки на полях:>
С<ергей> Я<ковлевич> Вас очень приветствует и тоже по Вам соскучился. А Мур упорно и терпеливо ждет приглашения. Автомобиль жив.
Да! Читала я в красном ду полу платье вдовы Извольского и очевидно ждавшем меня в сундуке 50 лет. Говорят — очень красивом. Красном — во всяком случае. По-моему, я цветом была — флаг, а станом — древком от флага.
675
Персефона, богиня царства мертвых, часть года могла жить на земле, а остальное время в подземном царстве (греч. миф.).
Когда читала о М<андельшта>ме, по залу непрерывный шепот: „Он! Он! Он — живой! Как похоже!“ и т. д.
11-го июня 1931 г.
Meudon (S. et O.)
2, Av(enue) Jeanne d'Arc
Дорогая Саломея,
Вы наверное уже приехали. Открытки — чудные, каждая — драгоценность, — не знаю почему: единственный вид живописи мне глубоку-близкий. Аля в очаровании н благодарит вместе со мной.
Да! Хотите, когда приеду, захвачу ту прозу (Мандельштам-Иванов) я почитаю? А то — долго не будет напечатана. До встречи, надеюсь скорой
МЦ.
Медон, 21-го июня 1931 г.
Дорогая Саломея! Спасибо за весточку и за приятную весть (билеты). Читать Мандельштама лучше вечером и без Мура. Если позовете на чтение Путермана — думаю — доставите ему удовольствие — ввиду сюжета. Muselli наконец написала — целый опросный лист — но ответа нет, может быть давно уже у себя на родине (родинах: двух, — в Нормандии и Корсике, или так: на одной родине и в одном отечестве).
Есть всякие новости, одна из них—предстоящий визит к Бассиано (Commerce) и связанная с ним большая просьба: у меня два платья: одно черное, до колеи — моего первого вечера (1926 г.) другое красное, до земли — моего последнего вечера (1931 г.) ни одно не возможно. Может быть у Вас есть какое-нибудь Вам не нужное, милая Саломея, Вы ведь выше меня, так что Ваши по-коленные мне под-коленные. — Какое ни на есть у меня, кроме этих двух, только фуфайки или из toile basque [676] (зебра или забор!).
676
Льняная ткань с характерной для юга Франции расцветкой или вышивкой (фр.).
Новости расскажу устно, жду оклика, обнимаю Вас, прошу прощения (попрошайничество) и благодарю (билеты).
МЦ.
Медон, 20-го июля 1931 г.
Дорогая Саломея,
Только что отказ от Commerce, куда я через знакомую Д<митрия> П<етровича> пыталась устроить своего французского) (и злосчастного!) Мулодца. (Кстати, г<оспо>жа Бассиано пишет с большими синтаксическими ошибками, очевидно итальянский муж слинял).