Письма. Том III (1936)
Шрифт:
Таким образом, наша телеграмма о необходимости сильных циркулярных писем вполне совпала с ожиданиями в Париже. Отвратительные клеветнические действия требуют сильного отпора. Ведь злоумышленники даже пользуются именем Г.Боргеса, который, по словам Франс[ис], просто уехал на родину и оставался все время в лучших чувствах. О денежных неурядицах Маг[оффина] в Археол[огическом] Инст[итуте] Вы сами достаточно знаете. Так что такой уход для дела не ущерб. Вчера же в здешнем лучшем журнале появилась статья знаменитого индусского художника Биресвара Сена «Пророк Красоты и Культуры», в которой он восторженно говорит о «Твердыне Пламенной» [85] . Сообщите, когда именно придет время, чтобы наши европейские и прочие друзья писали бы в Комитет Защиты свою аллиджианс [86] . И сегодня нет Вашей телеграммы о решении, которое должно было быть пятого. Не придумаем, что это значит? Знаем лишь, что злодей пал низко в общественном мнении. Пойдем же бодро к светлой ПОБЕДЕ. Спешим поспеть на почту и шлем Вам и Амрид[е] все наши сердечные мысли.
85
Рерих Н. Твердыня Пламенная. Нью-Йорк: Всемирная Лига Культуры, [1933]. На англ. яз.: Roerich N. Fiery Stronghold. Boston (Mass.), 1933.
86
Allegiance (англ.) – верность, преданность.
Духом всегда с Вами,
23
Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману
9 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
№ 35
Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], и сегодня с утра нет Вашей телеграммы. Вероятно, решение было отложено. Беспокоят меня следующие обстоятельства:
1. Сегодня уже девятое, а мы еще ничего не знаем, что именно сделали адвокаты с таксами. Правда, в письмах мелькнуло, что Фрида считает наше это дело ясным и что она напутствовала двух адвокатов. Конечно, и мы видим, что дело-то ясное, но важно, чтобы не опоздать. Ведь мало ли что будет болтать и лгать Леви. Сами обстоятельства, сами факты говорят вполне за нас. Потому-то так я и беспокоюсь, чтобы даже при наличности всех сильных фактов не произошло бы какое-то вредное опоздание.
2. Также беспокоит меня и положение с картинами. Даже начинающий художник всегда имеет или галерею, или агента для продажи картин. Ведь сам художник картин не продает. Между тем сейчас вследствие злоумышлений сложилось совершенно невозможное положение вещей. Именно нет никакого канала, которым можно бы располагать на чисто деловых основаниях. То, что Мор[ис] писал о Клайд, очень хорошо, если только она не отложит в долгий ящик своих добрых намерений. Но ведь и кроме нее могла бы быть какая-то галерея на деловых основаниях. Это не значит, что непременно нужно устраивать выставку, ибо обычно деловая сторона происходит вне выставки. Вот адвокаты говорят о приезде, но они, видимо, совершенно упускают из вида вопрос о средствах. А ведь средств – нет. Только начните двигаться, и произойдут новые расходы, которые покрыть нечем. За весь прошлый год не было решительно ни одной продажи. Ведь злоумышленники, конечно, будут пытаться всячески внести затруднения во всех областях. Вы сами писали, как лицо, желавшее осмотреть имеющиеся на продажу картины, не было допущено. Все эти вопросы требуют самых спешных решений.
3. Беспокоит меня, что, когда отсюда после пресловутой бумаги Гринбаума от 10 апреля был сделан запрос, как на это реагировали Трэстис в Нью-Йорке, то никакого ответа на этот запрос не последовало. Вполне естественно, что злоумышленники не хотели отвечать, чтобы не раскрывать уже проводимый в исполнение их преступный план. Но ведь сам запрос отсюда показывал, что здесь не согласны с преднамеренным содержанием этой бумаги, но это несогласие было игнорировано Советом Трэстис. Нельзя ли припомнить, какие именно суждения возникали при получении запроса отсюда? Уже писал Вам о моем недоумении, каким образом Соф[ья] Мих[айловна] должна была подать в отставку, тогда как восстановления лица, которое она замещала, видимо, не состоялось. Имеется ли Ваш протест о том, что Вы подписали о нашем замещении лишь в полной уверенности, что постановление о нашем восстановлении будет немедленно приведено в действие?
4. Беспокоит меня и то, что именно адвокаты предполагают под устройством безопасного приезда? Одно дело – предполагать, а совсем другое – достичь успеха. Когда мы ехали сюда, то на каждой пароходной остановке появлялись корреспонденты местной прессы, откуда-то уже определенно знавшие о моем проезде. Со своей стороны мы никаких мер к оповещению их не принимали, но как только устанавливались сходни с парохода, сейчас же трое, четверо, а то и шестеро сотрудников газет окружали меня. После того как Леви определенно сообщил о характере предполагаемой встречи, то какие же контрмеры могут быть рекомендованы? Задуманная встреча может действительно подорвать все строительство. Если люди идут на подметные письма, решаются на всевозможную ложь и подтасовки, то как находчиво они могут обдумать и привести в исполнение и этот сатанинский план.
5. Когда именно была снята надпись с Музея? Из этого мерзкого жеста Вы можете заключить, насколько мелко зловредны все попытки со стороны трио. Ведь Мастер-Институт существовал с самого начала. Кроме того, здание называлось Мастер-Билдинг [87] . Так, по крайней мере, оно называется на официальных программах, например, на Ресепшен [88] , данном мне в 1929 году по приезде. У Вас должна быть программа этого Ресепшена, когда в числе Комитета было упомянуто очень много значительных имен. Наверное, среди этих имен находятся многие и сейчас полезные. Также в письмах Леви за [19]33 год часто упоминались имена гг. Моффлета и Андерсона, оба из Вашингт[она], как друзей Стокса. При этом Анд[ерсон] интересовался Живой Этикой. Всякое выяснение через друзей крайне полезно, ибо те не дремлют в рассылке своей отвратительной гнусной клеветы и лжи. Что писатель Крист[офер] Морлей, которому был устроен завтрак и кот[орый] так прекрасно, по словам Леви, писал о Музее в своей книге? Что Сильв[естр] Виррик и др[угие] дружественные писатели? Нужно помнить Упоминание о писателях. Наверное, Франс[ис] уже переговорила с ними. Также, когда будете писать Шкл[яверу], не забудьте указать ему, по какому адресу Вам ответить, – лучше дайте адрес Зейдель.
87
Master Building (англ.) – Дом Учителя.
88
Reception (англ.) – прием, встреча.
6. Весьма важно установить, каким образом было постановлено о снятии имени над Музеем. Если и была частная бумага от Крэмера, то ведь мнение какого-то Крэмера, не состоящего в Совете Учреждений, не может иметь никакого решающего значения. Неужели же и в этом случае Леви с супругою двумя голосами произвели это новое насилие? Не забудем, что Леви от 31 авг[уста] [19]33 года собственноручно сообщал, что «прежде всего, только [дом] 310, [Риверсайд] драйв находится в ресивершипе [89] , но не Рерих-Музеум». Спрашивается, если билдинг имел даже свое наименование – «Мастер-Билдинг», то почему же именно Музей потом был представлен как ответчик за Билдинг? Ведь культурные задачи Музея существовали и до постройки Билдинга. Таким образом, мы видим, и в данном вопросе произошли постепенные подготовки и подтасовки, которые имели в виду лишь снятие имени для замены его всюду именем Леви. Ведь как Сказано: «Первый удар по имени, а затем по очереди и по остальным сотрудникам».
89
Receivership (англ.) – внешнее управление (действовавшее в Мастер-Институте с 5 апреля 1932 г. по 24 февраля 1935 г.).
7. Какое впечатление произвел на Вас Милликан? Ведь он был Указан, значит, он будет или в общем музейном деле, или в таксах, или в будущих исках о брич оф трест и клевете полезен. Ведь он был Назван сотрудником. Значит, наша обязанность его радушно привлечь и вообще сделать сотрудничество приятным.
8. Пришлось ли Вам трем уже дать показания в деле такс, что именно эти годы Вы виделись с нами и можете удостоверить, что ни в Нью-Йорке и нигде даже разговор о таксах не подымался? Значит, доверенный Хорш отлично знал, что таксы и не требовались. Не нужно ли адвокатам такое же показание и Святослава, ибо именно эти два года он находился в Америке? Беспокоит меня, как вырешился вопрос о 1934 годе и о 1935 годе, о которых Вы уже получили мои цифровые соображения. Беспокоит также и то, что до сих пор мы вообще не знаем о движении этого дела. Какие именно шаги и с какими результатами были предприняты адвокатами?
9. Также беспокоит, отдают ли себе отчет адвокаты в причинах невозможности приезда. Кроме здоровья Е.И., потрясенного неслыханным предательством, кроме совершенного безденежья (даже жалованье за последние два месяца задержано Агр[икультурным] Деп[артаментом] до окончания финансовых расчетов), кроме махинаций, вполне возможных при приезде, нам и для безопасности Института сейчас невозможно разделяться. Полк[овник] М[ан] со своей стороны подчеркивал, что нахождение сейчас здесь очень нужно. Уже не говорю о том, что последние два года я не мог писать картин – этого единственного источника нашего существования. Не будем забывать, что жалованье в шесть тысяч (за вычетом правит[ельством] процентов и всего того, что пришлось принять на свой личный счет, составит меньше пяти тысяч), тогда как художественный заработок всегда несравненно больше [и] был за это время потерян. Ведь если бы в часы, когда работа экспедиции позволяла заняться искусством, я начал бы рисовать, то ведь злонамеренные люди из этого создали целые легенды – как о снятии планов, так и о трате времени на личные занятия. Вы знаете, что мы всячески оберегались от создания всяких легенд, но тем не менее сплетники все же плели свою паутину. Отдают ли адвокаты себе отчет во всех этих сложных обстоятельствах? Не думают же они, что я просто по личному капризу не хочу приехать. Как же им дать почувствовать, что я знаю о подготовленной ловушке? Кроме того, нам с Юрием невозможно разделяться, ибо все время приходится то ему, то мне подписывать какие-то отписки в Деп[артамент], который старается многие расходы по экспедиции поставить на наш счет. Наверное, никто не знает, что почтенные ученые ботаники, как доктор Кенг и проф[ессор] Гордеев, работали безвозмездно по уважению ко мне, но и расходы по их передвижению Деп[артамент] все же старается опротестовать. Даже вменяется в вину тариф китайского правит[ельственного] телеграфа!!! Точно бы мы могли изменять государственные тарифы (квитанции они все имеют)! Все это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Мало того, что они удержали уже две тысячи ам[ериканских] долларов, но они еще требовали прислать им чек на тысячу двести ам[ериканских] долларов. Говоря, [что] присылка такого чека ускорит ликвидацию дела и поможет в будущем [получить] кое-что причитающееся!! Очевидно, кто-то очень заботится о том, чтобы выморить нас и денежно. Шофер экспедиции получал 16 ам[ериканских] долларов в месяц, из которых четырнадцать он посылал своей семье, но Деп[артамент] требует, чтобы даже штаны в три ам[ериканских] долл[ара] он делал бы себе за свой счет, но ведь без меховых одеяний при свирепых монгольских ураганах нельзя же двигаться! Можно бы перечислить более двух страниц всевозможных преднамеренных придирок, разрешать которые мы можем лишь с Юрием вместе. Вообще, неописуемо, и пределы злонамеренности безграничны. Как всегда, злоба подвижна и находчива. Ничто не откладывается и глубоко во зло предусматривается. Итак, приходится каждое злое действие покрыть десятью действиями во Благо. Как сказано в Учении, «нужно иметь десять переулков на каждый пожар» [90] . Не удивляйтесь, что я сейчас так часто повторяю слово «беспокоюсь», но ведь действительно нельзя ничего упустить, и адвокаты, которые подошли внове, наверное, не могут сразу охватить весь комплекс обстоятельств. Наверное, они не отдают себе отчета в вопросе безденежья. Кто знает, если бы они знали этот вопрос во всей его остроте, это могло бы лишь оттолкнуть некоторых из них. Ведь не все же судят сердечно. К тому же далеко не все учитывают свою конечную пользу. По нашим расчетам, адвокаты уже должны были что-то существенное сделать с таксами, но ничего об этом не слышно. Да и сами они еще ни разу не высказали [мне ничего]. Конечно, Вы следите за ними, но последняя телеграмма, посланная по настоянию адвокатов, очень удивила нас. По ней видно было, что адвокаты еще не отдают себе отчета в обстоятельствах. Очевидно, им кажется, что все зависит от какого-то моего решения. Если я захочу, я закажу себе место на пароходе и прибуду благополучно или неблагополучно. А если я не еду, то, вероятно, они предполагают, что я не хочу приехать. А может быть, адвокаты Леви им объясняют, что я предпочитаю «изи лайф» [91] . Ведь и до такого абсурда может додуматься мышление, подстрекаемое злостными умыслами, подстраивающими ловушки. Поверх всего решение Вл[адыки] все предопределяет до самых подробностей. Ведь и в деле реорганизации, и в проведении Конвенции именно Указания спасли дом и определили ход успеха дел. В то время, когда рутина подсказывала идти обычными путями, то высшая Мудрость указала пути высшие; так будет и здесь, но мы сами должны как можно лучше осветить положение адвокатам, не знающим всей сложности, чтобы облегчить им дело и не попасть в ловушку. За все эти годы злоумышленники очень навострились.
90
Община (Рига), 83 («Истинно, нужно иметь десяток переулков на один пожар»).
91
Easy life (англ.) – легкая жизнь.
10. Франс[ис] правильно пишет, что Фрида прекрасно понимает всю подстроенную махинацию с делом налогов и правильно утверждает, что кроме того, что это была экспедиция Амер[иканских] Учрежд[ений], это было «адьюкешенел уорк» [92] . Это письмо к Вам придет уже ко второму марта, если не позже!! Значит, во всяком случае мнение Фриды еще до получения этого письма должно быть приведено в исполнение. Ведь злоумышленники мечтают нарушить и Музей; для этого они готовы подвести и правительство, лишь бы осуществить свой сатанинский план. Ведь они не заботятся, как это отразится в будущем хотя бы на всей стране, лишь бы им временно восторжествовать и, по словам самого Леви, действовать «беспощадно». Последим словом пересыпаны его письма времен реорганизации. Все время он говорил о беспощадности к врагам, это нужно помнить и сообщить адвокатам. Письма злоумышленников в Париж лишь еще раз доказывают, на что способна их злоба. Не только всем завладеть и все отнять, но и буквально уничтожить и Вас, и нас – вот их задача. Они действительно не дремлют: вот полк[овник] Ман только что получил письмо из Шанхая от миссис Меррик (о которой мы Вам уже писали), в котором она возмущается о снятии имени. Действительно, очень психологично наблюдать, как где относятся к этому возмутительному насилию. Был у нас в Крыму Музей Айвазовского, было в Петербурге Общество Куинджи с его Музеем, был Пушкинский Музей, Музей Толстого, Глинки, и даже среди потрясений имена не были сняты. Если бы в Париже вандалы задумали снять имя Моро или Родена с их музеев, то можно себе представить, как возмутилось общественное мнение! Уже выходит экзамен на общественное мнение. Конечно, образование Комитета Защиты уже является большим добрым знаком. Оно уже и есть выражение общественного мнения. Теперь поучительно посмотреть, как выступит этот Комитет и как отзовется широкая публика на его выступление. Разве это не достойная тема для множества женских клубов, для молодежи, всегда отзывчивых на антикультурные поступки? Если почти не знающая нас Меррик из далекого Шанхая возмущается, пишет нашим друзьям «петтинесс» [93] поступков насильников, этим характеризуя всю мелочную подлость Леви и его сателлитов или, вернее, двух сателлиток. Только подумать, что три человека могут на глазах всего общественного творить любое насилие, любую ложь, любую мерзость! А Правит[ельственные] лица и Учрежд[ения] будут, по-видимому, на стороне насильников. Ведь такой исторический факт недопустим. Ведь этот факт останется в истории во всем своем отвратительном безобразии. Потому-то так важно образование Комитета Защиты и широкого Комитета Друзей – как бы Крестового Похода в Защиту Культуры. Женские сердца звучат и негодуют на несправедливость; незапыленные сердца молодежи встают за правду. Так ждем вестей о действиях Комитета Защиты и Комитета Друзей. Всякое личное исчезает перед лицом оскорбления Культуры как таковой. Здесь не я как я и не мы все как мы, но борьба за принципы культуры и духовных ценностей. А для внутреннего сознания это Армагеддон.
92
Educational work (англ.) – просветительская деятельность.
93
Pettyness (англ.) – мелочность.