Письма
Шрифт:
Им это было разрешено, и величайшие среди них стали аналогами «богов» традиционных мифологий; но с условием, что они останутся «внутри», пока не завершится Повествование. Таким образом, они пребывали в мире, но не принадлежали к числу тех, чья природная суть — иметь материальное воплощение. При желании они «самовоплощались»; но их воплощенные формы скорее уподоблялись нашим одеждам, нежели нашим телам, разве что больше, нежели одежда, выражали собою их желания, настроения, волю и функции. Знание Повествования на момент его сочинения, еще до осуществления, дало им некоторую меру предвидения; объем его заметно разнился, от почти полного знания помыслов Творца в этом деле, каковым обладал Манвэ, «Старший Король», до знания меньших духов, которые, возможно, интересовались лишь второстепенными явлениями (как, например, деревья или птицы). Некоторые примкнули к таким главным художникам
Создатель не держался в стороне. Он ввел в первоначальный замысел новые темы, осуществления которых многие духи могли и не предвидеть; случались также и непредвиденные события (происшествия, предсказать которые не помогло бы даже полное знание прошлого).
В первом случае главной стала тема воплощенного разума, эльфов и людей; ни один из Духов о ней не задумывался и участия в ней не принимал. Поэтому их назвали Детьми Господа. Иные, чем Духи, уступающие им «в силе», и все же — существа того же порядка, они вызывали в великих духах любовь и надежду; те знали кое-что об их обличий и природе, а также и приблизительное время их появления в осуществлении. Однако сознавали они и то, что Детей Господа не должно «подчинять», хотя они окажутся к тому особенно восприимчивы.
Именно потому, что Дети Господни настолько их занимали, духи столь часто принимали обличие и подобие Детей, особенно после их прихода. Вот почему Саурон являлся в этом облике. В мифологии подразумевается, что, когда облик «настоящий», то есть физическая реальность в физическом же мире, а не образ, передаваемый от разума к разуму, на создание его требуется некоторое время. И тогда он оказывается подвержен разрушению, как прочие материальные организмы. Но дух, конечно же, при этом не уничтожается — и не покидает мира, с которым связан вплоть до самого конца. После битвы с Гильгаладом /*В данном случае таково написание оригинала.*/ и Элендилем Саурону потребовалось немало времени на «воссоздание», дольше, нежели после Низвержения Нуменора (потому, полагаю, что каждое «восстановление» использовало часть внутренней энергии духа, которую можно назвать «волей» или действенным связующим звеном между неуничтожимым разумом и существом и воплощением его представлений). Невозможность «воссоздания» после уничтожения Кольца достаточно очевидна с «мифологической» точки зрения в самой книге.
Извините, если все это кажется занудным и «напыщенным». Но в том беда всех попыток «растолковать» мифологические образы и события. Естественно, истории первичны. Зато, сдается мне, если мифология доступна разумным и рациональным толкованиям, это отчасти доказывает ее последовательность.
1. Это, по всей видимости, противоречит отрывку из «Неоконченных преданий», примечание 7 к «Истории Галадриэли и Келеборна»: «Вполне возможно, что Саурон в самом деле был одним из майяр Аулэ, «еще до начала Арды» совращенных Мелькором» . Касательно «принадлежности» Олорина к свите Манвэ см. «Неоконченные предания», глава «Истари».
201 Из письма к Рейнеру Анвину 7 сентября 1957
[4 сентября Толкина посетили представители американской компании, заинтересованной в создании мультфильма по «Властелину Колец». Толкину выдали краткое содержание предполагаемого мультфильма; он согласился его прочесть.]
В понедельник вы получите копию «Сценария» или краткое содержание предполагаемого мультфильма по «Властелину Колец». Вчера отправить не смог.....
Сокращением счет подборки хорошего визуального материала было бы очень даже приятно и, возможно, пошло бы на пользу популярности фильма; но данный сценарий — это скорее ужимание, что влечет за собою перенасыщенность, путаницу, размывание кульминационных моментов и ухудшение в общем и целом: шаг назад к более традиционным «волшебным сказкам». Персонажи носятся туда-сюда на орлах по малейшему поводу; Лориэн превращается в волшебный замок с «изящными минаретами» и все такое прочее.
Но я вполне готов к сотрудничеству, если они согласны прислушаться к советам — и если вы решите, что они вполне искренни и дело того стоит.
202 Из письма к Кристоферу и Фейт Толкин 11 сентября 1957
Мое сердце и мысли принадлежат «Сильмариллиону», вот только времени на него не находится.....
Возможно, вас позабавит, что я вдруг (без какой бы то ни было инициативы с моей стороны) оказался лауреатом Международной премии фэнтези, присужденной (как утверждается) «в качестве достойной кульминации пятнадцатого Всемирного конвента научной фантастики». Все это свелось к ланчу с речами в «Крайтерионе» вчера и к вручению нелепого «приза». Массивная металлическая «модель» установленной перпендикулярно ракеты (в комплекте с зажигалкой «Ронсон» /*Фирменное название зажигалок и бытовых электроприборов одноименной компании.*/). Однако речи оказались куда более осмысленными, особенно вводная, — ею блеснула Кле-менс Дейн, монументальная дама наружности просто-таки ситвеллианской /*Дейм Эдит Ситвелл (1887—1964), английская поэтесса и литературный критик; в 1954 г. была награждена орденом Британской империи. Славилась эксцентричной манерой одеваться и способностью произвести впечатление.*/. Присутствовал сам сэр Стэнли собственной персоной. Поскольку особой пользы в призе я не видел (кроме как реклама=продажи=наличные), я поместил его в витрину дома №40 по Мьюзиум-Стрит /*Офис издательства «Аллен энд Анвин» рядом с Британским музеем (см. письмо №134).*/. Отголоском Конвента стал визит некоего представителя американской кинокомпании (одного из членов судейской коллегии) — он на прошлой неделе прикатил на такси из самого Лондона только ради того, чтобы со мной повидаться, и заполонил дом №76 на С[эндфилд-Роуд] чужими мужчинами и еще более чужестранными женщинами — я уж думал, такси вовеки не кончит извергать пассажиров. Но этот мистер Акерман привез действительно потрясающие рисунки (ближе к Ракему /*Артур Ракем (1867—1939) — английский художник, прославился своими иллюстрации ми к детским книгам, в частности к сборнику сказок братьев Гримм.*/, чем к Диснею) и несколько замечательных цветных фотографий. Они, по-видимому, исколесили всю Америку, снимая пустыни и горы, которые вписались бы в мое произведение. Однако либретто или сценарий оказался уровнем пониже. Скажем честно: скверным. Но похоже на то, что с ними можно делать дело. Стэнли А. и я согласовали политику: либо искусство, либо деньги. То есть либо исключительно выгодные условия, либо абсолютное авторское вето на все нежелательные детали или изменения.
203 Из письма к Герберту Широ [1] 17 ноября 1957
Моя история не заключает в себе «символизма» или сознательной аллегории. Аллегории типа «пять магов=пять чувств» моему образу мыслей абсолютно чужды. Магов было пять, и это — просто-напросто специфическая составляющая истории. Спрашивать, правда ли, что орки «на самом деле» — коммунисты, по мне, не более разумно, чем спрашивать, являются ли коммунисты орками.
Но отсутствие аллегории не означает невозможность соотнесения. Соотнесение возможно всегда. И поскольку борьба порой весьма неоднозначна: тут и леность и тупость среди хоббитов, и гордыня и [неразборчиво] среди эльфов, и зависть и алчность в сердцах гномов, и безрассудство и жестокость среди «Королей Людей», и предательство и жажда власти даже среди магов, — я полагаю, моя история вполне соотносима с современностью. Но если бы меня спросили, я бы ответил, что в истории на самом деле речь идет не о Власти и Господстве, это — только двигатели сюжета; моя история — о Смерти и жажде бессмертия. А это почти то же самое, что сказать: эта история написана человеком!
1. Текст данного письма взят из статьи в журнале «Маллорн», номер 10, стр. 19; причем нетипичные для Толкина редуцированные формы «that's», «there's» и т. д. заменены по умолчанию на «that is», «there is»: Толкин обычно употреблял именно их.
204 Из письма к Рейнеру Анвину 7 декабря 1957
[Во второй половине 1957 г. Толкин предложил лорду Холсбери (см. №174) прочесть в рукописи несколько эпизодов «Сильмариллиона». В декабре Рейнер Анвин приехал к Толкину обсудить эту книгу, позаимствовал на время часть рукописи и сообщил ему подробности касательно перевода книги «Властелин Колец» на шведский.]