Письмо от русалки
Шрифт:
Обводя рассеянным взглядом зал, он вдруг почувствовал, как кто-то положил ладонь ему на рукав.
— Привет, как дела? — проговорила Эрика, обеспокоенно глядя на него. — Вид у тебя напряженный.
— Да, немного нервничаю, — кивнул он и испытал облегчение от того, что смог кому-то в этом признаться.
— Прекрасно тебя понимаю, — кивнула Эрика. — Помню, как я впервые выступала на презентации дебютантов в Стокгольме — потом чувствовала себя как выжатый лимон. А что я говорила, стоя на сцене, — задним числом ни слова не могла вспомнить.
— Боюсь, меня сегодня ждет что-то в этом духе, — проговорил Кристиан и провел рукой
— Ай-ай-ай! — усмехнулась Эрика. — Подозреваю, что ты уже немного принял для храбрости. Не пей больше до своего выступления.
С этими словами она осторожно взяла у него из рук бокал с красным вином и отставила на ближайший стол.
— Все пройдет великолепно, я уверена. Сначала Габи представит тебя и книгу, затем я задам тебе несколько вопросов, которые мы с тобой уже обсуждали. Положись на меня. Остается единственная проблема — поднять меня на сцену.
Она рассмеялась, и Кристиан согласился с ней. Не совсем от чистого сердца и немного звенящим голосом, но это подействовало. Напряжение частично отпустило, и он почувствовал, что снова может дышать. Мысль о письмах он отогнал подальше. Сегодня ничто не сможет его сбить. Русалка реализовалась в его книге, и теперь об этом можно забыть. С Ней покончено.
— Привет, мой дорогой!
Санна присоединилась к ним. Ее глаза засияли, когда она оглядела зал. Он понимал, что в ее жизни это великий день — возможно, куда более значимый, чем для него самого.
— Какая ты красивая! — произнес он, и она восприняла его похвалу с восторгом.
Санна действительно прекрасно выглядела. Он понимал, что ему ужасно повезло с женой. И она все ему прощала — более, чем кто-либо другой. И не ее вина, что она не в состоянии заполнить его внутреннюю пустоту. Вероятно, это не удастся никому. Он обнял жену и поцеловал ее волосы.
— Какая чудесная пара! — воскликнула Габи, которая приблизилась к ним, постукивая каблучками по паркету. — А тебе прислали цветы, Кристиан!
Он с удивлением уставился на букет, который она держала в руке. Букет был красивый, но простой — только белые лилии.
Дрожащей рукой Кристиан потянулся к конверту, прикрепленному к букету. Его трясло, он едва смог открыть конверт, лишь краем сознания отмечая удивленные взгляды женщин, стоящих вокруг него.
Открытка тоже была проста. Белая карточка из плотной бумаги, текст написан черными чернилами, изящным почерком, как в письмах. Кристиан уставился на строки. Потом в глазах у него почернело…
~~~
Она была прекраснее всех на свете. От нее вкусно пахло, а длинные волосы были зачесаны назад и перехвачены белой повязкой. Она сияла так, что ему пришлось прищуриться. Неуверенным шагом он приблизился к ней, не зная, дозволено ли ему приобщиться к этой красоте. Она протянула к нему руки, показывая, что все можно, и он кинулся в ее объятия. Прочь от черноты и зла. Его окружали теперь белизна, свет, нежный цветочный запах и шелковистое прикосновение ее волос к его щеке.
— Ты теперь моя мама? — проговорил он в конце концов и нехотя сделал шаг назад. — Она кивнула. — Точно?
Он ожидал, что кто-нибудь войдет и насмешливым комментарием разрушит очарование, сказав ему, что он просто видит сон — ведь такое восхитительное существо не может быть матерью такому, как он.
Но никаких голосов не послышалось. Она лишь снова молча кивнула ему, и тут он уже не мог сдерживаться. Он снова бросился в ее объятия, мечтая лишь о том, чтобы остаться в них навсегда. Где-то в голове кружились иные картины, иные запахи и звуки, пытаясь пробиться к сознанию, однако они потонули в цветочном аромате и шуршании ее одежд. Он отогнал их. Заставил исчезнуть, чтобы дать место новым, потрясающим ощущениям. Этому невероятному счастью.
Он поднял глаза на свою новую мать, и его сердце учащенно забилось от восторга. Когда она взяла его за руку и увела прочь, он с готовностью последовал за ней.
~~~
— Я слышал, что вчера все закончилось достаточно печально. О чем, собственно, думал Кристиан? Напиться на таком банкете!
Кеннет Бенгтссон пришел в свой офис с опозданием после тяжелого утра. Войдя, он бросил было куртку на диван, но, поймав недовольный взгляд Эрика, поднял ее и повесил на вешалку.
— Да уж, вчера вечер закончился достаточно неожиданно, — ответил Эрик. — С другой стороны, Луиза была настроена пуститься во все тяжкие, так что я даже рад, что мне удалось этого избежать.
— Значит, дела у тебя совсем плохи? — переспросил Кеннет, разглядывая Эрика.
Нечасто Эрик доверял ему что-либо личное. Так было всегда. И в детстве, когда они играли вместе, и теперь, во взрослом возрасте. Эрик держался с Кеннетом так, словно едва его выносил, словно делал ему одолжение, опускаясь до общения с ним. Не будь у Кеннета весьма конкретных вещей, которые он мог ему предложить, их дружба давно ушла бы в песок. Как и случилось, пока Эрик учился в университете и работал в Гётеборге. Кеннет же остался дома, во Фьельбаке, и создал свою маленькую аудиторскую фирму, которая с годами становилась все более процветающей. Ибо Кеннет был наделен талантом. Он не мнил себя красавцем или интеллектуалом, но у него была потрясающая способность обращаться с цифрами. Он умел жонглировать суммами в балансах и финансовых отчетах, как Дэвид Бекхэм — футбольным мячом. Это качество в сочетании со способностью привлекать на свою сторону налоговую службу внезапно придало ему невиданную ранее ценность в глазах Эрика. Когда Эрик решился заняться строительным бизнесом, ставшим столь привлекательным на Западном побережье в последние годы, Кеннет стал его компаньоном. Разумеется, Эрик сразу указал ему его место — Кеннет владел лишь третью акций фирмы, а не половиной, как ему полагалось бы, учитывая его вклад в развитие предприятия. Однако он не переживал по этому поводу. Кеннета не манили ни власть, ни богатство. Он занимался тем, что у него лучше всего получалось в одной связке с Эриком. И ему этого вполне хватало.
— Даже не знаю, что мне делать с Луизой, — проговорил Эрик и поднялся со стула. — Если бы не дети…
Он горестно покачал головой и взял пальто.
Кеннет понимающе кивнул. На самом деле он прекрасно знал, в чем загвоздка. И дело тут было не в детях. Эрику не давало развестись с Луизой то простое обстоятельство, что в этом случае она забрала бы с собой половину капитала.
— Пойду пообедаю. Какое-то время меня не будет. Продолжительный обеденный перерыв.
— Хорошо, — кивнул Кеннет. Не впервые компаньон уходил на продолжительный обеденный перерыв.