Питер Нимбл и волшебные глаза
Шрифт:
– Всем известно, что слепые имеют очень чуткое обоняние и различают самые тонкие запахи. Именно по этой причине я пригласил сюда этого юного оборванца: сейчас он будет моим ассистентом. – Мужчина аккуратно направил Питера обратно в толпу. – Если ты не против, парень, я попрошу тебя обнюхать вот этого констебля.
Питер встал перед стражей правопорядка как вкопанный. Тот неловко переминался с ноги на ногу.
– Ну же, понюхай его хорошенько, – сказал галантерейщик мальчику. – Чем он пахнет?
Как Питер мог догадаться, мужчина ждал от него правдивого ответа, но правда
– Он пахнет рыбой, сэр.
Галантерейщик от изумления открыл рот и явно остался доволен.
– Рыбой, говоришь?! А ещё чем?
Питер принюхался снова.
– Выдохшимся пивом?
– А ещё?
Питер не смог молчать:
– И… кишечными газами!
Толпа загоготала над красным как рак констеблем.
– Поистине ядовитая смесь! – сказал галантерейщик.
– Слушай сюда! – взревел полицейский. – Ещё одно слово, и я вас обоих арестую!
Но прежде, чем он успел продолжить, галантерейщик протянул констеблю одну из своих кожаных шапочек.
– Будьте столь добры, наденьте сей волшебный головной убор.
Всё ещё заливаясь румянцем, полицейский снял шлем и возложил шапочку на лысую макушку, после чего одарил толпу смущённой улыбкой.
Галантерейщик вновь обратился к Питеру:
– А что ты скажешь теперь, парень?
Питер не спешил с ответом. Его нос был всего в паре сантиметров от потного пуза констебля, и запах нисколько не изменился. Но Питер был умным мальчиком и догадался, чего ждал от него галантерейщик. Питер не доверял ему, но что-то внутри, его воровское чутьё, твердило, что стоит подыграть.
– Так чем же он пахнет теперь? – повторил галантерейщик, и в его голосе проступили нотки нетерпеливого раздражения.
Питер шумно втянул носом воздух и ахнул.
– Куда же он делся? – Мальчик подался вперёд, водя руками в воздухе и притворяясь растерянным. – Констебль ведь только что был здесь… Но теперь его запах полностью исчез!
Зрители восторженно загудели.
– Вот так! – сказал галантерейщик и раскланялся. – Какие вам ещё нужны доказательства?
Со всех сторон из толпы к мужчине потянулись руки с монетами, желавшие заполучить чудесную шапочку. Народ напирал, толкаясь и вопя, и Питер разрывался изнутри. Он мог прямо сейчас улизнуть с тем, что уже успел наворовать. Чтобы ублажить мистера Шеймаса, этого более чем хватило бы. С другой стороны, ему так хотелось узнать, что же за таинственное сокровище спрятано в карете! Питеру, конечно, не доставляло удовольствия воровать у простых людей, но перспектива кражи у галантерейщика вполне его устраивала. В конце концов, не станет ли это заслуженным наказанием для такого прохвоста? Питер решил, что, возможно, не будет вреда, если он немного задержится.
– Вам ещё нужна моя помощь, сэр? – обратился он к мужчине.
– Какая трогательная забота! – Галантерейщик сунул мальчику в руки пустой кошелёк. Он был сделан не из холстины, а из плотного бархата, а шнурок был свит из тонких нитей с мельчайшими драгоценными камнями. – Помоги мне собрать деньги с моих славных покупателей. А пока ты это делаешь, – мужчина наклонился к мальчику и похлопал по мешку, болтавшемуся на
Питер побрёл сквозь толчею, собирая деньги с возбуждённых покупателей. Каждый раз, проходя мимо горожанина, чей бумажник он недавно украл, мальчик возвращал его на место так, что жертва ничего не замечала. Он делал это до тех пор, пока его мешок не опустел, а кошелёк галантерейщика, напротив, не оказался набит до отказа. Запах денег одурманивал Питера и лишал воли, но мальчик твёрдо осознавал, что тронь он хоть одну монету – и проблем не оберёшься. Если этот странный галантерейщик на самом деле умеет читать мысли, он мгновенно поймает воришку. Питеру приходилось терпеть и ждать, пока не представится другая возможность поживиться.
Когда городской люд наконец разошёлся, унося на головах дешёвые кожаные шапочки и принюхиваясь, галантерейщик повернулся к Питеру:
– Профессиональное вышло представление. Мы с тобой сработались, как настоящие бандиты. Как тебя зовут?
– Алистер, – ответил Питер, который к тому моменту уже знал, что незнакомцам доверять нельзя.
– Правда? – Мужчина взял кошелёк из рук Питера. – Ну что же, Алистер, невозможно было не заметить твой живой интерес к моей карете. Жаль, что ты её не видишь, да?
– Кажется, она очень красивая, – сказал Питер как можно более жалостливым тоном. – Я чувствую запах свежей краски.
– А ещё что-нибудь чувствуешь?
– Нет, сэр.
Галантерейщик поднял одну фалду и снял с ремня большой медный ключ. Он принялся открывать дюжину висячих замков, защищающих дверь кареты.
– В вопросах безопасности перестараться невозможно. Богатства, кроющиеся здесь, могут навсегда изменить судьбу человека. Правда, я пока не встречал вора, который способен одолеть эти запоры.
Питер улыбался про себя, слушая лязг открываемых задвижек. Его самый любимый звук.
Покончив с последним замком, галантерейщик открыл карету и забрался внутрь. В тот момент, когда перед самым носом Питера открылась дверца, его сердце забилось быстрее. Он десять лет учился различать запах серебра, слоновой кости или драгоценных камней, но ничто из известного ему не пахло и вполовину так дорого, как то, что хранилось в карете. Пока мужчина прятал выручку, Питер активно работал всеми органами чувств, впитывая каждую мелочь, касающуюся кареты: насколько велика кабина, насколько жёсток пол, насколько богата добыча.
Закончив, галантерейщик закрыл дверь кареты и снова запер все замки.
– Всё в целости и сохранности, – сказал он, отряхивая руки. – Но не думай, что я забыл про тебя! За то, что я тебя побеспокоил, получай вот это.
Мужчина бросил монетку, и Питер поймал её прямо на лету. Галантерейщик восхищённо присвистнул:
– Вот это реакция. Зачем нужны глаза, если есть такое осязание?
Питер крутил монетку в руке. Тяжёлый металл, в центре – отверстие.
– Я бы не задумываясь простился с руками, если бы это помогло мне обрести зрение, – сказал он.