Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают
Шрифт:
Теперь можно и отдохнуть. Буклет готов, плакат готов, и наша группа сдаст проект раньше срока. Я пошёл к себе в комнату. Фадж сидел на полу рядом с кроватью. Перед ним стояла коробка с нашими рабочими принадлежностями. Он разрисовал лицо цветными маркерами и стриг свои кудряшки суперострыми ножницами. А обрезки волос падали в стоявший перед ним аквариум Плюха!
— Смотли, — сказал он. — Фадж паликмахел.
Фаджевы
На следующий день произошло два знаменательных события. Во-первых, мама повела Фаджа к настоящему парикмахеру. У него осталось порядком шевелюры на затылке, зато чёлку и макушку он обкромсал подчистую. Парикмахер сказал, что почти ничем не может помочь. Остаётся только ждать, что волосы отрастут. Мило, очень мило. Сначала зубы, теперь волосы — день ото дня вид у Фаджа становился всё нелепее.
И второе — папа вечером поставил щеколду на мою дверь. Я мог дотянуться до неё, встав на цыпочки, а братишка — ни в какую, как ни старался!
Наша группа сдала проект первой. Миссис Хейвер нас похвалила. Ей очень понравился плакат. И больше всего — серебряные блёстки на самолёте. Она задала только один вопрос: с какой целью мы изобразили летящий поезд?
Глава восьмая
Звезда телеэкрана
Тётя Линда — мамина сестра. Она живёт в Бостоне. На прошлой неделе она родила дочку. Так что теперь и у меня есть сестра, двоюродная. Мама решила слетать в Бостон и повидать их.
— Меня не будет только на выходных, — сказала мне мама.
Я сидел на её кровати и смотрел, как она собирается.
— Знаю, — ответил я.
— С вами остаётся папа.
— Знаю, — повторил я.
— Ты уверен, что всё будет в порядке?
— Конечно. А что может случиться-то?
— Ты поможешь папе с Фаджем?
— Конечно, мам. Не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Просто папа такой… Ну, сам знаешь. Он не очень-то умеет обращаться с детьми.
Она закрыла чемодан.
— Всё будет нормально, мам.
Я с нетерпением ждал выходных. Папа не трясётся над чистотой в доме. Никогда не проверяет, вымыл ли я руки и лицо. И разрешает засиживаться допоздна.
В пятницу утром мы вчетвером спускались на лифте провожать маму. Генри посмотрел на чемодан.
— Уезжаете, мистер Хэтчер? — спросил он.
— Нет, не он, я уезжаю, Генри, — сказала мама. — У сестры родился малыш, первенец. Лечу на уикенд
— Малыш, — сказал Фадж. — Малыш-малыш-малыш.
На него не обратили внимания. Иногда братец говорит только затем, чтобы услышать свой голос.
— Хорошо вам погостить, миссис Хэтчер, — сказал Генри, подмигивая папе.
На улице папа поймал такси. Сначала запихнул чемодан, потом придержал дверь маме. Когда она уселась, он сказал:
— Не волнуйся за нас. Всё будет хорошо.
— Холошо. Холошо, мамочка, — крикнул Фадж.
— Пока, мам. До воскресенья, — сказал я.
Мама послала нам воздушный поцелуй, и такси тронулось.
Папа вздохнул. Фадж прыгал на месте:
— Пока, мамочка. Пока-пока-пока.
У меня в тот день не было занятий, учителя все отправились на какую-то там конференцию. И папа взял нас с Фаджем к себе на работу.
Папа работает в огромном стеклянном здании. Ну и суета внутри! За столами никто не сидит, все снуют. Заблудиться там проще простого. У папы отдельный кабинет и секретарша. Очень красивая, зовут Джанет. Особенно мне нравились её волосы — густые и чернющие. А ресниц длиннее я в жизни не видал. Однажды я слышал, как мама сказала: Джанет, должно быть, встаёт до рассвета, чтобы это лицо себе нарисовать».
Со мной Джанет уже была знакома, а вот Фаджа встретила в первый раз. Хорошо, что волосы у него уже отросли. Про зубы я сразу объяснил:
— Через несколько лет он будет намного красивее. Два передних зуба он выбил, но к шести-семи годам у него появятся новые.
— Смотли, — сказал Фадж, открывая рот. — Всех нету.
Папа сказал:
— Джанет, мальчики побудут здесь. Можешь их чем-нибудь занять, пока я разгребу дела?
— Конечно, мистер Хэтчер, — сказала Джанет. — Идите работайте спокойно, а я покажу ребятам агентство.
Едва папа скрылся в кабинете, Джанет достала сумочку и вытащила расчёску, помаду и пачку крекеров:
— Хотите?
— Можно, — сказал я, загребая горсть. Фадж сделал то же самое. Крекеры были в форме рыбок. Мы жевали, а Джанет приводила себя в порядок. В ящике стола у неё хранилось большое зеркало. Она вытащила его и долго прихорашивалась. По окончании она выглядела точно так же, как до этого. Но она, видимо, была другого мнения.
— Так-то лучше, — сказала она.
Потом попрятала всё по местам и одну руку дала мне, другую Фаджу.
Мы миновали длинный коридор и зашли в комнату, где толпились дети с матерями. Человек пятьдесят, не меньше. Дети в основном были маленькие, как Фадж. Некоторые плакали.
— Это что, детский сад, что ли? — спросил я Джанет.
Она засмеялась.
— Они пробуются для рекламы нового велосипеда «Тодл-байк».
— То есть все они хотят быть ребёнком, который ездит на «Тодл-байке» по телику?
— Да. По крайней мере, этого хотят их мамы, — сказала Джанет. — Но взять могут только одного.