Шрифт:
Ксения Букша
Питерские каникулы
Вейся дымка золотая, придорожная,
Ой ты радость молодая - невозможная!
Советская песня
1
Я доездился до такой степени, что пиво не лезло мне в глотку, а валеты спали с дамами. Голова кружилась от зелени, которая четыре дня проносилась мимо меня, и от жары. Я ехал в Петербург поступать в высшее учебное заведение. Мы вообще-то питерские, но мой папаня лоханулся в свое время, и родился я в городе Каменный угол. Над ним месяцами висит облако сернистого газа. Несмотря на это, мой организм ничем не
Наконец, поезд вырвался на финишную прямую. Мы поняли это потому, что водитель кобылы, выпендриваясь, наддал по газам, и оставшийся отрезок мы промчались с дикой бешеной скоростью, грохоча и разлетаясь по железным мостам.
– Перед начальством старается, - заметили женщины.
Бабушка пришла меня встречать и всю дорогу шла, вцепившись в сумку, отчего нести было втрое тяжелее.
– Ну, и куда же ты будешь поступать?
– ласково спросила она.
– Куда-нибудь, - говорю, - поступлю. Во много мест, куда повезет. Сейчас, сама знаешь, поступить трудно. Лишь бы не в армию.
– Да, да!
– согласилась бабушка испуганно.
Ни фига-то она не понимала в этой жизни, иначе ее бы давно инфаркт хватил.
В Питере тоже было очень жарко, просто сдохнуть как жарко; над каналами поднимался пар, от этого пара пахло грязью и чем-то неприятно живым. В парках все было разрыто в жирную зелень и мясные бугры. По дорогам возюкались комбайны, скрежетали и царапали асфальт железными лапами. Мы с бабушкой спотыкались о вывороченные камни и мешки с цементом. В горле у меня пересохло, а пива прикупить было нельзя, и это меня бесило, приводя в состояние полного отупения, обалдения и равнодушия ко всему миру. Оно не прекратилось и в квартире у дяди, хотя там было приятно: темно и прохладно, окна за марлевыми занавесочками выходили на мрачный двор. Дядя и тетя собирались на юг, метались, складывали сумки и поверхностно спрашивали меня, какого хрена я приперся.
– А ты физику-то помнишь?
– прищурилась на меня тетя.
Я ей, кажется, не нравился.
– Помню, - отвечал я сумрачно.
– Ну, вот и молодец, - сказал дядя издевательски, взял сумки и побежал на поезд; а мы с бабушкой остались вдвоем.
Вечер, по ощущениям, еще не начался, солнце стояло совсем высоко, и я решил сделать вылазку за пивом.
Я вышел. Все высокие дома, рыжие, бурые и грязно-желтые, были освещены. Жара и запах горелой резины разливались в воздухе. Веяло водой. Кругом валялись огромные бетонные кольца и железные цацки, запорошенные песком. По всему по этому прыгали одуревшие от жары люди и девушки.
– Эх, люблю Питер, - сказал я, купил пива и выпил.
Сразу жизнь стала поживее, и я пошел домой, по дороге обдумывая, как бы мне начать учить физику. Однако после пива какая физика. Сели мы с бабушкой телевизор смотреть. А там шла передача "Глаз народа". Обсуждалась такая тема: почему
Одна баба вышла и говорит:
– Надо, чтобы иномарки в Россию не ввозили, тогда будут покупать наши, и все будет хорошо.
Другой мужик с места кричит:
– Ни хрена!
– кричит.
– Все будет плохо, потому что наши быстро ломаются, и если на них еще и ездить, они совсем сломаются, и придется ходить пешком.
Третий, писатель непонятно какого пола, Валя Койко его зовут, выскочил и заблеял:
– Ой, ну ребята, разве это вообще важно. Важны отношения между полами.
Тут меня бабушка спрашивает:
– Егор, а ты у нас мужчина?
Мне стало жутко.
– Эй, - говорю, - бабушка, это нехорошо. Мы ведь с тобой близкие родственники.
– Тьфу ты, - плюнула бабушка.
– Язык у тебя поганый.
А передача разгорелась, точнее, ее ведущая умело поджигала. Интересно так стало. Я уже сам сижу, оторваться не могу. Заинтриговал меня этот вопрос: почему же у нас всюду такая лажа? И меня переклинило. С утра встал и спрашиваю бабушку:
– А ты-то сама как думаешь на этот счет?
Бабушка так жеманно крошки с подола халата стряхнула, прическу подняла и говорит гордо:
– Потому что дерьмократы Советский Союз развалили.
– Нет, не поэтому, - возразил я.
– При Советском Союзе тоже была лажа, и даже хуже.
– Ну, если ты такой умный, - вскричала бабушка, - то иди и в партию вступай!
– Да где же я ее найду-то!
– Да до фига тут партий!
– кричит бабушка.
– Вон любую выбирай, от красных до рыжих!
– Да ладно, - говорю я, - я в институт приехал вступать, а не в партию. Давай-ка мне справочник "Желтые страницы", я буду сидеть и по телефону звонить.
Сижу я в кресле, звоню по телефону, сам пиво пью. А пиво я приноровился в кефирный пакетик переливать. Бабушка заходит - о, внук кефирчик попивает и в институт собирается. Идиллия.
Ну, и постепенно начинаю прикалываться над всем происходящим. Мне весело.
– Але, - говорю, - а у вас в институт за взятки поступают или по блату?
А с той стороны, видать, студентка на телефоне сидит.
– И за взятки, - пищит смешливо, - и по блату! А если мозги есть, можешь и сдать!
– Есть мозги, - говорю, - даже много, но сдавать я их не собираюсь, самому пригодятся.
– А ты откуда?
– Я с Диксона, - вру я.
– У нас солнце состоит из сыра, а из животных водятся только шарики от пинг-понга.
Хрюкотание.
– А... а как они размножаются? такие гладкие? Им неудобно?
– Ну ты блин пошлая!
– говорю я.
– Все мысли на одно! Размножаются... очень просто. Выроют глубокую узкую ямку, залезут вдвоем и трутся друг об друга. В урожайные годы у нас даже пельмени в тарелке друг на друга залезают. А уж мужики - звери.
И все в этом духе. Часы тикают, я названиваю, даты экзаменов всяких записываю. Листаю себе справочник, от пива уже в сон клонит. И тут натыкаюсь на страничку: "Политические партии".