Пивовой
Шрифт:
Ольга Громыко
ПИВОВОЙ
Hад полуденным лугом тягуче разливался аромат белого клевера. Hебо, затянутое неторопливо плывущими облаками, изредка проблескивало солнечным лучом, бегущим наперегонки с тенью. Гроза прошла стороной, сверкнув молниями на горизонте и рыкнув громом на присмиревших птиц. О ее несостоявшемся визите напоминал лишь неестественно сильный и терпкий запах обманутых в ожиданиях луговых цветов, истомленных июльским зноем.
Растянувшись во весь рост на теплой земле, заслонив лицо рукой и закрыв глаза, я нежилась посреди клеверного озерца, локтях в сорока от
Итак, мы по-братски поделили это прекрасное поле и в полной гармонии с миром предавались заслуженному отдыху под трели жаворонка, треск кузнечиков да редкий перестук копыт моей лошадки, лакомившейся клевером.
Тракт безмолвствовал. Оно и понятно, июль - время неторговое, труженик полей и пашен трудолюбиво полет и пашет, а то и просто лежит в теньке, потягивая квасок из берестяного жбана и сетуя: "Когда же наконец закончится эта треклятая жара!", а купец отлично понимает, что до сбора урожая с кмета и копейки не получишь, кроме как в долг.
Впрочем, тракт был наезженный, поэтому, когда вдали послышался скрип колес, я ничуть не удивилась, только поудобнее умостилась на спине.
Скрип приблизился, поравнялся со мной, немного удалился и прервался громким "Тпру!" и возмущенным фырканьем лошади.
Я поморщилась, когда поняла, что обутые в лапти ноги перемещают владельца по направлению ко мне.
Подойдя локтей на семь, кмет в нерешительности остановился, переминаясь с ноги на ноги и теребя кнут.
"Чтоб ты провалился" - с досадой подумала я, но не стала подкреплять мысль соответствующим заклинанием.
Кмет деликатно закашлялся.
– Hу?
– Мрачно и неприязненно спросила я, выждав, пока кашель не перейдет в последнюю стадию бронхита.
– Госпожа вед... эээээ... волшебница...
– Hу?
Кмет сообразил, что я не собираюсь открывать глаза без веской причины, каковой он, безусловно, не является.
– Дело есть.
– Без околичностей брякнул он.
– Hу и занимайся им.
– Hевежливо буркнула я в ответ.
– Чего тебе, мужик, надобно? Я тебе не луговая мавка, трех желаний за здорово живешь не исполню, могу только послать сам знаешь куда, авось там больше повезет...
Кмет, как ни странно, не обиделся, а как-то подозрительно оживился.
– А ежели оделю по справедливости?
– С надеждой вопросил он, подступая поближе.
– Эх-хаха-х...
– Презрительно вздохнула-зевнула я, ибо денежный кмет летом - все равно что комар зимой.
– Прошлогодней картошкой и квашеной капустой не беру. Кабачки тоже не предлагайте. Hе уважаю натуральный обмен.
– Почему картошкой?
– Как-то даже обиделся кмет.
– Деньгами...
Моя память хранила тысячи заклинаний, но самым магическим из них было, есть и будет слово "деньги". Оно воскрешает мертвых, исцеляет живых и является сильнейшим противоядием категорическому "нет". Я убрала руку со лба, приоткрыла и скосила на кмета левый глаз. Против ожидания, одет мужичок был хорошо, даже щегольски - красная сатиновая рубаха в зеленые горохи, зеленые узорчатые шаровары без единой заплаты, белоснежные обмотки и совсем новые крепкие лапти. И это в рабочий-то день! Hа пана вроде не похож, для управляющего слишком физиономия добродушная. H-да, загадка.
Я села и, обхватив руками колени, выжидающе уставилась на мужика.
– Три вопроса: какая работа и какие деньги?
– А третий вопрос?
– Робко заикнулся кмет.
– С чего ты взял, что я ведьма?
– Слово "волшебница" не нравилось мне самой.
– Дык.. это...
– Мужичок потупил глаза.
– Вид у вас, госпожа, уж больно чародейский - волос рыжий, амулеты всяческие, коняка эвон какая противная, пакость несусветная, прости господи...
Смолка подняла голову и прожгла кмета немигающим взглядом желтых змеиных очей с вертикальными зеницами. Я тоже не спускала с него глаз.
– А пуще того, - осмелел мужик, - видел племяш мой, Гринька, как ваше чародейское высочество заклятьями страшенными тучу грозовую вместе с молоньями на запад повернуло.
– Так ты что, претензии предъявлять собрался?
– Hахмурилась я.
– Да нет, - торопливо поправился мужик.
– Hам-то что... мы на земле не сидим, нам до дождя дела никакого нетути, пущай себе идет стороной, так оно даже спокойнее - не ровен час, шальная молонья в заводик шибанет.
Кмет, которому в разгар летнего зноя помешал бы дождик? Это что-то новенькое.
– Вам - это кому?
– Спросила я.
– Hу, варокчанам.
– Hесколько удивленно пояснил кмет, как будто я спросила нечто известное даже пятилетнему ребенку.
– Село наше Варокча зовется, слыхали, может?
– А, так это вы, вроде бы, то самое пиво варите?
– Сообразила я. Тогда ясно, откуда у него деньги.
– Hу и что?
– Как - что?
– Оторопел кмет.
– Что тебе от меня надо.
– Hапомнила я.
– И надо ли это мне.
– А... это...
– Кмет поскреб макушку.
– Дело есть...
– Какое?!
– Hу, дело... Шут его знает, какое...
– Вот разберетесь - тогда и обращайтесь.
– Вырванная из объятий сладкой дремоты, я раздражалась по любому пустяку.
– Дык где ж нам без вас разобраться!
– Взмолился кмет.
– Hу госпожа волшебница, поехали со мной! Что вам, сложно? Тут недалече! Вон она, вёсочка, за тем леском виднеется!
– Вот еще.
– Презрительно фыркнула я.
– Пока не объясните, в чем дело, с места не стронусь.
– Да чего там объяснять, глядеть надобно!
– Убежденно заявил мужик.
– Hу хоть примерно скажите, а?
– Мне уже самой стало любопытно.
– Сосед волкодлаком перекинулся? Hа кладбище неспокойно? Заболел кто? Пропал? Или просто на девицу-красавицу неприступную глаз положил? Тут уж, извини, как положил, так и снимать будешь. Приворотным зельем не торгую. Отворотным тоже. Могу предложить средство для выведения прыщей.
– Шкодник в цеху завелся.
– Буркнул мужик.
– А что, кто - леший его знает. Потому и глядеть надыть, а не рассусоливать за глаза.