Плацдарм
Шрифт:
Задолго до города взорам его предстали гигантские ворота из зеленого камня с конической крышей в несколько ярусов — один к одному индийские пагоды. Изъеденные временем статуи древних царей, а может — и богов, стояли по бокам широкой арки, превосходившей московскую, да и пожалуй, парижскую триумфальные. Проезжавшие под ней повозки с впряженными в них быками и верблюдами, казались карликовыми.
Многие из путников замирали на месте при виде исполинских стен города. Кстати, дорога была весьма оживленной и путников на ней было немало
Люди всех племен и народов этой части мира приходили сюда торговать — или просто в поисках приключений.
Тут он расстался с караванщиками.
…Десятник, получив огрызок серебряного слитка, и оставшись довольным мздой, махнул рукой, и Костюк вступили в столицу империи.
…По широкой, вымощенной грубо оббитым булыжником главной улице двигался непрерывный поток людей и животных. На запряженных парами серых волов арбах с плетенным из тростника навесом и высокими, вырезанными из спила толстого древесного ствола колесами, обитыми медью, двигались земледельцы, торопясь на ярмарку.
Верхом на боевых быках и верблюдах, гордо оглядываясь по сторонам, гарцевали отряды императорской кавалерии. В длинных серых плащах, стуча по булыжнику боевыми посохами, шли самоуверенные монахи из ордена Смиренных Служителей Божественной Правды. Звеня металлом лорик, навстречу прошло полдюжины невысоких, широкоплечих горцев с боевыми секирами за плечами.
Впрочем, толкотня была лишь на главной магистрали города.
В узких улочках, сжатых глинобитными заборами и фасадами высоких — страшно сказать — в три, а то и четыре этажа, домов, им попадалось не так много народу. Должно быть, всех разогнала жара.
Впрочем, на работе местного рынка это никак не сказалось.
Целая толпа продавцов и покупателей клубилась тут, как пчелы на сотах, оглашая воздух криками да десятке языков.
Рынок тут, надо сказать, был богатый.
Пучки разнообразной зелени, груды овощей и фруктов, среди которых преобладали известные нам бананы, остро благоухающие пряности, кучами разложенные на столах, орехи — от маленьких как лесные, до величиной с крупное яблоко. За несколько мелких серебряных пластинок монет можно было купить огромный мешок с лиловыми бобами, или поросенка. Живые куры, спутанные веревками, продавались самыми настоящими связками, как в других местах вяленная рыба. Он прошли вдоль кажущегося бесконечным коврового ряда, поражавшего пестрым великолепием.
Он не выделялся в той пестрой массе народу, что заполняла улицы имперской столицы. Правда, несколько раз Алексей ловил удивленные взгляды, брошенные украдкой. Не иначе, человек прикидывал, — откуда могли появится такие чужеземцы.
Тут были представлены, наверное, все племена Аргуэрлайл. Невольно Алексею припомнились рассказы про то, как предыдущие императоры вывозили из завоеванных провинций самых искусных ремесленников и просто рабов, силами которых украшалась и росла столица.
Город населяли люди похожие на испанцев или арабов, хотя встречались и более светлые, с темно русыми волосами. Изредка Алексей замечал невысоких и гибких женщин, с темно-рыжими волосами и странными удлиненными, оттянутыми к вискам ярко синими глазами, несших на головах высокие кувшины. Тот тут то там мелькали горцы с клочковатыми завитыми бородами, какие-то странные личности в разноцветных хламидах. Несколько раз навстречу попадались темнокожие, высокие мужчины с наголо бритыми головами, в длинных юбках и плащах, заколотых на плече фигурными фибулами.
Как он выяснил, это были гости с соседнего материка — а
Брань, крики, плач, женский визг, грязные оборванцы, голодные дети с раздутыми животами, крикливо накрашенные женщины одетые в когда то роскошные одеяния, теперь выглядевшие так, словно каждая тряпка была вытащена из мусорной кучи. Впрочем, дальше от центра города улицы делались шире и благообразней, что ли. Дома с широкими и низкими окнами, обвитые хмелем. Небольшие огородики с приправами и даже цветами (впрочем, кто их знает: может эти цветы тоже едят?) В окнах висели плетенные из лозы клетки с певчими птицами. Распахнутые ставни позволяли видеть внутреннее убранство обиталищ — одна большая комната, разгороженная занавесями, и огромные очаг в центре каждой.
На одной из таких улочек он отыскал постоялый двор. Управляющий — немолодой лысый толстяк — не долго думая выделил ему клетушку на втором этаже, при этом довольно грубо потребовав испражняться только в особо отведенном месте. (Судя по запашку, найти его труда не представляло.)
— А подскажи-ка дядя, — спросил он у грубияна, сопроводив свой вопрос еще одним огрызком серебра. Подскажи — ходят ли отсюда караваны до Сарнаргасхала?
Сходи на Большой Караванный Двор — наверное найдешь, — уже более вежливо ответил тот. Правда — ежели тебе к этим тьмапоклонникам нужно, то опоздал ты — их какие-то чужинцы уже снесли.
— Какие чужинцы? — осведомился Костюк.
— А Небо знает! — пожал тот плечами, — говорят, — из тайной страны среди гор…
Южная окраина владений Конгрегации
В тысяче двухстах километрах к северо-востоку от Октябрьска
Путь, который по словам знатоков занимал у каравана бывало и по месяцу, занял у них чуть больше суток. И вот они здесь, у этой самой Санташ-Сар.
Вначале они следовали горами, по широкой, хотя и извилистой дороге, с одной стороны огражденной лесом, с другой — пропастью.
Немного выше них, лес кончался, обрываясь линией альпийских лугов, а выше серо-синие вершины уходили в лазурную высь небес. Вспугнутые шумом орлы взмывали к облакам. Над чащами дремучих елей и пихт, возвышались отвесные голые скалы. Стада туров, не пугаясь автоколонны, спокойно спускались к солонцам и источникам.
Затем — полоса выгоревшей степи, что начиналась сразу за хребтом, а затем — пустыня. Сначала щебнистые пустоши и такыры, а потом — только песок.
Ничего живого — только пару раз крупные — с волкодава — ящеры (что они жрут, интересно?) смотрели на них с вершины барханов.
Сказать, что башня ему не понравилась, значит не сказать ничего.
Чёрный с прозеленью каменный клык, вонзающийся в белесое небо. Метров восемьдесят от подножия до зубчатой вершины. Если и жить где темным магам давних времен — то именно в этом давящем своей массой и величиной сооружении.
Это очень древняя башня, — поясил Тао Хон. Очень.
— Да у вас тут, я вижу, всякие древние руины чуть ли не на каждом километре, — усмехнулся Аксимов. — Прямо плюнуть негде.
— Ты еще не был на Синем берегу, Или в Великой Пустыне. А там один Ирем чего стоит. Я уж не говорю про Гиперборею…