Плачь, принцесса, плачь
Шрифт:
Потому что такие, как ты, скорее ахнут, прикрывая ротик ладонью, чем запустят руку между ног, даже если их никто не видит, крошка.
Потому что тебя мало заинтересовать, тебе нужно обещать нечто большее, чем ты можешь получить сама. И ты увидела это обещание, иначе не приняла бы покорно эту игру.
Впрочем, ты тоже подарила мне то, чего я не ожидал получить. По крайней мере не так скоро. Чувство настоящей победы, пока смотрел на застывший монитор, отсчитывая секунды, растянувшиеся в безумно долгие минуты.
Переводил взгляд на бинокль и матерился сквозь зубы, глядя на тебя с широко распахнутыми ногами, закинутыми на письменный стол и откинутой назад головой, с закрытыми глазами…и этой изящной ручкой между ног, от которой не мог отвести глаз. Смотрел на тебя, застывшую в этой позе и чувствовал, как сжимаются яйца от возбуждения. И мерзкий голос в голове требовал преодолеть долбаные метры и залезть в твое вечно распахнутое окно, развернуть лицом к себе кресло и, подтянув к себе за упругую задницу, ворваться в это напряженное тело, выбивая твои первые крики настоящего удовольствия.
Азарт бурлил в крови, отказываясь утихнуть, пока твоя тишина взрывалась яркими красками удовольствия.
Я долго тогда просидел, наблюдая за твоим наслаждением, которое медленно сменялось ужасом от осознания произошедшего. Только что ты попробовала самый крутой наркотик, крошка. И ты подсядешь на него так же, как твоя чокнутая подруга, но я обещаю быть с тобой настоящим.
Качая головой под старика Мэнсона, я до сих пор, когда закрываю глаза, вижу тебя одну в тёмной комнате перед светящимся монитором компьютера…
«Я не просто мертвец – я пустышка,
Сотканная из шрамов и наполненная моими старыми ранами».
Я сказал, что напишу ей утром, и не написал. Но сообщений от нее самой так же не было. Видимо, девочка всё еще переваривала произошедшее.
Перешел в конец сообщений, с улыбкой глядя на её значок онлайн.
«Здравствуй, крошка. Я соскучился!».
И это было правдой.
***
Дмитрий Лазаревич Белозеров нетерпеливо исподтишка посматривал на часы: по его расчётам полякам следовало убраться из его кабинета еще минут сорок назад. Но щепетильные владельцы крупной торговой фирмы тщательно изучали договор об оказании юридических услуг, после подписания которого Дмитрий Лазаревич надеялся получать ежемесячно неплохую сумму за юридическое сопровождение деятельности предприятия.
Еле слышно завибрировал смартфон, и Белозеров скупо улыбнулся партнерам, не желая нарушать этикет и отлично понимая, кто ему мог написать. Провел рукой по заботливо уложенным тёмным волосам, с облегчением выдохнув, когда на последней странице контракта наконец была поставлена нужная подпись. Встал, прощаясь с новообретенными партнерами, произнес пару дежурных шуток и, похлопав по плечу одного из них, прислонился бедром к стеклянному столу, скрестив на груди руки в ожидании. Долго ждать не пришлось. Прошло менее трех минут, и в кабинет ворвался слегка взъерошенный блондин с улыбкой самого искусителя. Прикрыл за собой дверь и выдохнул тихо, но так, что Дмитрий Лазаревич мгновенно возбудился:
– Я думал, я сдохну, если ты меня сейчас же не трахнешь.
Бросился на Белозерова, впиваясь поцелуем со вкусом ментола в его усмехающийся рот и опрокидывая его на спину, срывая пуговицы и не обращая внимания на протестующий и в то же время довольный шёпот своего любовника, который во всем предпочитал аккуратность. Прикусил ключицу, и Дмитрий застонал в голос, закрывая глаза и вздрагивая от ощущения тысячи мурашек, пробежавших по телу. Чертыхнулся, нетерпеливо поднимая партнера с колен и языком слизывая собственный вкус с его губ, пока трясущиеся руки помогали тому торопливо расстегивать молнию брюк.
Уже после бурного секса на столе для переговоров, Дмитрий Лазаревич сидел в расстегнутой рубашке, с сигаретой в длинных пальцах и сердито глядя на своего заместителя, в расслабленной позе раскинувшегося прямо там, на столе.
– Совсем охренел, Олег? Одежду зачем портить? Как мне теперь выйти отсюда? У меня через полтора часа пресс-конференция.
– Вон позови свою Ирочку, – скривился любовник, – пусть зашьет. Ей не привыкать. Кинешь ей пару сотен баксов – молчать будет до гроба.
Блондин с неохотой встал и подошел к Белозерову, провел по его волосам пальцами, любуясь блеском темного шёлка.
– Соскучился я, Дим. Дико соскучился. Сейчас уеду, и две недели не увидимся.
Белозеров тяжело выдохнул, думая о том, что запросто найдет себе другого парня на срок этой разлуки, и тот поджал губы, будто читая его мысли и жалея, что сболтнул лишнего. Иногда Олег Котов сильно сомневался, что его партнёр понимает, что означают слова «любовь», «скучал» и «ценю».
Всё, что его интересовало – это работа, деньги, репутация и амбиции. О, Котов знал только одного человека, более амбициозного, чем Дима. Это его отец. Все остальные уступали Белозерову – сыну как в жестокости при принятии некоторых решений, так и в используемых методах для достижения своих целей.
Котов отчетливо понимал, что даже качественный трах, который был между ними, не придавал ему ценности в глазах любовника.
– Не ты, так другой, Олег, – озвучил его мысли Белозеров, и мужчина стиснул челюсти и наклонился за разбросанной на полу одеждой.
Тем временем генеральный вызвал по селектору секретаршу, и та вошла в кабинет, невозмутимо открыв дверь с ключом. В её руках был чехол с одеждой, и Котов еле подавил чувство раздражения, подкатившее к горлу. У этого педанта даже секс не мог быть случайным.
– Я был у вас в гостях, – остановился, ожидая реакции на свои слова, но Белозеров лишь приподнял бровь, и он продолжил, – Лазарь Вячеславович недоволен тем, что ты не присутствовал на похоронах дочери его друга и крупного компаньона.
– И где, согласно твоим словам, я был в это время?
– Во Франции. По делу Соколинского ездил на переговоры с его бывшей супругой.
– И?
– Наивно полагать, что при желании твой отец не узнает, где на самом деле ты был.
– Поверь, Олег, относительно друг друга у нас с отцом только два желания: у него – пара достойных фамилии Белозеровых внуков. А у меня – скорая кончина папеньки и долгожданный приезд нотариуса в родительский дом. Мы же идеальная семья, ты помнишь?