Пламенное сердце, пепельное сердце и немного не про любовь

Александрова Кристина

Настя прищурилась.

– Опять твои фокусы? – процедила она. – На меня твоё дебильное красноречие не работает! Не хочешь помогать – не лезь.

Максим развёл руками.

– Я помогаю так, как умею, – ухмыляясь, сказал

он. – Не моя вина, что вы не умеете принимать мою помощь.

Настя ещё несколько мгновений смотрела на него, затем резко встала, да так, что стул чуть не опрокинулся. Взяв со стола сумочку, она развернулась и ушла, даже не оглянувшись. И только когда её силуэт потерялся в толпе прохожих дальше по улице, Валя смог вздохнуть свободно и приложить ладонь с сияющим сердцем к груди.

– Вообще, я тоже мог бы развоплотиться, – меланхолично прокомментировал Максим, наблюдая за каждым движением приятеля. – Тогда бы не пришлось платить за кофе.

– Чтобы не платить за кофе, тебе достаточно улыбнуться официантке, – пробормотал Валя.

– Может, тебе лучше сказать ей правду?

– Официантке?

– Насте.

Амур возвёл глаза к небу.

– И как ты себе это представляешь? Привет, дорогая, рад тебе сообщить, что я, в общем-то, не живой человек, а бессмертный, обречённый до Апокалипсиса соединять чужие сердца?

– Примерно так, – ухмыльнулся Максим.

– Тогда проще сразу на неё использовать сердце, и дело с концом!

– А

вот этого делать не стоит.

Валя насторожился. Инкуб по-прежнему ухмылялся, но что-то в нём переменилось, что-то, чего нельзя было уловить на первый взгляд. И запоздало понял, что именно – глаза приятеля оставались холодным, настороженными. Так всегда было, когда они касались какой-то темы, в которой инкуб явно понимал больше, но на которую им запрещалось говорить. По его же словам.

– Не стоит, так не стоит. – Валя пожал плечами, поднялся со стула. – Пойду поработаю.

– А плачу, я так понимаю, я? – бросил в спину Максим.

– Можешь развоплотиться и не платить, – пробормотал Валя.

Быстро ускользнуть от любопытных взглядов в укромное местечко, убедиться, что нет камер видеонаблюдения, коснуться груди и достать сердце. Развоплощённый, Валя всегда ощущал странную тяжесть, какой вроде не должно быть, когда ты не можешь касаться смертных и всего, что создано их руками; так было и сейчас. Хотя, возможно, это чувство появлялось от того, что он развоплощался только после того, как у него случались какие-то проблемы с Настей. Амур усмехнулся про себя. Получается, и работу он выполнял только после этого. Хороший из него работник, наверное, несуществующий работодатель чертовски доволен.

Конец ознакомительного фрагмента.