Пламенные Сердца. Испытание Веры
Шрифт:
– Торговые караваны издревле ходили по Ладину во всех направлениях. Так уж получилось, что княжество находится почти в самом центре острова, и хочешь не хочешь – всяк путь ведет через него. И очень часто караваны встречались на перекрестке двух трактов, где останавливались на отдых. Места тогда были дикие, опасные, а вместе поспокойнее, да и от зверья и разбойников обороняться сподручнее. Сперва купцы просто разбивали палатки, потом подсуетились и построили те самые четыре трактира – каждый на своей стороне. Ладинцы срубили огромную двухэтажную избу, ярландцы возвели могучий каменный дом – настоящую крепость. Жители
Аскет отпустил руку девочки и подошел к придорожному столбу с развевающимся листком пергамента с красной печатью. Надпись гласила: «Городской голова Четырех Трактиров уведомляет всех умелых и опытных о награде в тысячу золотых за поганого Душителя, живого или мертвого, на счету коего пять невинно убиенных, местных и проезжих. Всем остальным велю проявлять особую бдительность и сообщать в острог о подозрительных лицах. Помните, Душитель вооружен и крайне опасен, не выходите без надобности из домов по ночам.
Пользуясь случаем, достопочтимый Алу, хозяин Южного трактира, просит сообщить о скидке в пять процентов на все сорта пива».
Андрей хмурился, раз за разом перечитывая послание.
– Странно, – наконец сказал он. – Город на перекрестке всегда отличался порядком, несмотря на четыре трактира из четырех разных княжеств, частенько воюющих меж собой. Там пьяная драка – событие, которое потом неделю обсуждают. Надо разобраться.
Версту спустя спутники вышли на просторный луг, окруженный со всех сторон густой дубравой. Тракты делили его на равные части, а вокруг перекрестка лежал обнесенный частоколом город. С пригорка отлично виднелось многообразие домов с соломенными, черепичными, дощатыми и покрытыми шкурами крышами. Каждый вид построек теснился у своего трактира, а выглядели заведения действительно впечатляюще. Никогда прежде Вера не видела столь огромных зданий, вокруг которых бродили толпы необычно разодетого и странно говорящего народа, а у коновязей паслись диковинные животные.
Сам перекресток давно превратился в истоптанный пятак земли, где разместился огромный рынок. Чтобы не тащиться многие версты до княжеств, купцы торговались прямо тут: продавали свой товар, закупали чужой и возвращались на родину. И чего только не было в крытых телегах и возах: вяленая рыба, ткани, зерно, вино, золотая руда и драгоценные каменья, клинки умелых северных кузнецов, порошки и мази загадочных южных алхимиков, мед и сладости западных пасечников, древесина и резная мебель восточных плотников… Да все, чего душа пожелает можно сыскать на рынке Четырех Трактиров!
– Держись поближе и не зевай, – напутствовал Андрей на подходе к воротам. – Потеряться тут проще простого.
– Господин аскет! – рявкнули стражники, стукнули древками копий по земле и опустили головы.
– Храни вас Свет, – мужчина приветствовал воинов раскрытой пятерней.
Частокол будто сдерживал все звуки, но стоило миновать его, как по ушам ударил гул, словно рядом потревожили улей пчел размером с корову. Ревели неведомые звери, разноголосо кричали купцы, сбивая цены или зазывая покупателей, в храме пел хор, по улицам бродили глашатаи и выкрикивали во все глотки приказ головы.
Глаза заслезились от мельтешения пестрых одежд, стало трудно дышать от душного вихря незнакомых запахов. Вера опрометчиво зажмурилась и тут же налетела на что-то теплое, мохнатое и скверно пахнущее. Страшное рогатое чудище, сплошь покрытое черным мехом, обнюхало девочку и облизнуло лицо.
Сирота с трудом удержалась от крика и прижалась к Андрею. Тот усмехнулся и погладил ее по голове.
– Это як. Не бойся, он смирный. На нем ездят ярландцы, ведь он очень смелый, сильный и не боится мороза. А вон тот горбатый красавец с изогнутой шеей – турский верблюд. Его лучше не злить, а то плюнет. Как думаешь, где бы нам остановиться?
Вера, недолго думая, указала пальцем на каменный трактир. Согласно кованой вывеске, он назывался «Гордость моря», но все величали его не иначе как Северный. Ибо стоял северней других и принадлежал северянам.
– Согласен, – аскет кивнул. – Тут мы будем как в крепости. А коль в городе бушует душегуб, надежные стены не помешают.
Андрей толкнул дверь из толстых дубовых брусьев и вошел в длинную мрачную залу, озаряемую лишь тусклым светом из узких окон, больше похожих на бойницы. Посреди помещения чернела глубокая канава, доверху заваленная золой – такие ямы использовали жители Ярланда вместо печей. Над ней висели пустые котлы и вертела, рядом стояли длиннющие столы и лавки.
Трактир пустовал, за исключением трех стражников и хозяина за стойкой. Двое рослых верзил в кольчугах стояли молча, а третий – низкорослый крепыш с черной бородой до пояса, мясистым носом и густыми бровями, допрашивал старика. При появлении странника он обернулся и гневно сверкнул ярко-голубыми глазами, но тут же расплылся в довольной улыбке.
– Господин аскет! – воскликнул детина, сняв кожаную перчатку и протянув круглую ладонь с короткими, но сильными пальцами. – Мои мольбы наконец-то услышаны! Вас нам сам Свет послал!
– Ну…, – мужчина скупо улыбнулся в ответ. – Скорее объявление на столбе.
Стражник хохотнул и похлопал себя по животу.
– Вот за что вас люблю – никогда не унываете! Я – Бондарь, тутошний сотник. Острогом, значится, руковожу, за порядком слежу.
– Андрей, – представился аскет.
– Тварь у нас завелась какая-то, господин Андрей! Вчера Тараса нашего задушила, а до него еще четверых. Вот свидетеля опрашиваю, так сказать. Хотите – присоединяйтесь.
– Нам бы комнаты снять. Трактир-то работает?
– Работает, работает! – махнул рукой крепыш. – Для вас что угодно, правда?
Старик, выглядящий так, будто не спал неделю, затравленно кивнул.
– А это ваша дочурка? – невзначай спросил сотник. – Ути красавица какая, повезло вам с женкой-то!
– Не дочурка, – устало ответил Андрей.
– О-о-о! – загадочно протянул стражник и закивал. – Ученицу взяли?
– Вроде того. Сколько за две комнаты?
Трактирщик замотал головой:
– Нисколько.
– Вы меня обижаете, – добродушно произнес мужчина. – Я всегда плачу по счетам, а дармоедство – грех. Так что не скромничайте.