Пламя между нами

Зверева Вера

– Разве? – это немного шокировало Вику, но поверить в это было слишком сложно.

– Она не говорила это прямо, но я чувствовал, что это так.

– Люди слабы, ты же знаешь. Иногда сложно принять что-то, что причиняет слишком много боли и неосознанно хочется избавиться от этого. Но это не со зла. Это защитная реакция.

– Зачем ты… именно ты её защищаешь?

– Я пытаюсь понять. Представить себя на её месте.

– Не надо. Не стоит пытаться оправдать её. Не все заслуживают оправдания.

– А кому дано решать, кто заслуживает, а кто нет? – грустно вздохнула Вика.

Разумов покачал головой.

– Я тебя не понимаю. Мне показалось,

что ты… хочешь быть с Андреем, – изумился он, – что даже несмотря на все мои предупреждения, не собираешься отступать. Что он нужен тебе.

Вика нутром чувствовала, что сейчас она буквально проходит своё первое испытание верности в глазах Разумова. Верности Андрею.

– Я не собираюсь отступать. И уступать его тоже не буду, – она упрямо посмотрела ему в глаза, надеясь, что он хорошо читает людей и всё поймёт и сам. – Но у меня есть одна проблема, с которой я не умею справляться. Я во всех людях вижу в первую очередь хорошее. Пытаюсь понять их поступки и мысли, влезть в чужую шкуру, найти оправдания. Иногда это выходит мне боком, я знаю.

Разумов невесело усмехнулся.

– Это ты про меня? Я надеялся отпугнуть тебя ещё в первый раз, а ты всё равно пыталась со мной найти контакт, общаться и даже подружиться. Нахрена, правда, не знаю.

– И про тебя тоже. И я не пожалела, что знакома с тобой. Но в первую очередь это касалось Андрея. Наше с ним знакомство тоже началось не лучшим образом, мне он не понравился, да он просто бесил меня, если уж быть честной. Но я смотрела глубже, я искала причины и смыслы в его словах и действиях. Я заглядывала внутрь, – Вика смотрела на него, будто и вправду могла увидеть его нутро, его просвеченную рентгеновскими лучами полупрозрачную душу, – и я разглядела его настоящего. Хотя ты знаешь, что он может быть и пугающим. Но теперь для меня это всё ничего незначащая шелуха. Пыль, пепел, который можно стряхнуть.

– Тут уже скорей обгорелая корочка, – отвёл глаза Алексей и покачал головой, вспоминая о друге, – не боишься, что ковыряя её, ты сделаешь ему больно?

– Я не собираюсь его ковырять, и обещать исцелить я тоже не буду. Это не в моих силах, такие «ожоги» требуют времени и правильных врачей, а не таких шарлатанов, как мы с тобой.

– Уговори его, – вдруг оживился он.

– В чём?

– Чтобы он пошёл к терапевту из ассоциации. Все эти приступы ему ни жить, ни работать не дают. Ты нашла к нему подход, он должен тебя послушать. Иначе у него будут большие проблемы с работой, а без неё вряд ли он сможет нормально жить.

– Я постараюсь, – кивнула Вика, – но не могу ничего обещать. Я пока с трудом представляю наше дальнейшее с ним общение, потому что у него дома… – Вика замялась.

– Завелась другая женщина? – криво усмехнулся Разумов.

– Да, – Вика тоже слегка улыбнулась, – подходящее слово.

– Ладно, – он положил ей мягко руку на плечо, – утро вечера мудренее. Мы что-нибудь придумаем.

Вика согласно кивнула и попрощавшись, проводила его. Похоже, Разумов рассудительно решил, что в качестве союзника против ненавистной ему Ольги, Вика вполне подходит. А может быть, он действительно начал испытывать к ней какую-то симпатию и это может перерасти в дружбу? Такого верного и отчаянного друга Андрея лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Он определённо нравился ей всё больше.

Хотя окончание разговора заставило серьёзно задуматься о её так называемой «проблеме», о которой она упомянула. Ведь выходит, что благодаря ей она не только разглядела Андрея настолько, чтобы потерять от него голову. Именно из-за этой же особенности и желания всех увидеть изнутри, понять и найти смыслы, она столько лет прожила с Ренатом, находя оправдания каждому его слову или поступку, каждой его манипуляции. Даже когда он избил её саму и отправил в больницу Игоря, Вика умудрилась найти его поведению разумное, как ей казалось объяснение. Достаточно веские причины, чтобы поступок не казался таким страшным, как был на самом деле. Она просто перевела все стрелки на себя, назначила себя виноватой и обелила Рената в своих же собственных глазах. И этого никогда бы не увидела, если бы не взгляд Маши со стороны, которая в итоге и вытащила её из его гипнотизирующего плена, как мартышку из пасти удава.

Эти откровения едва не выдёргивали землю у неё из-под ног. И так хотелось от них поскорей избавиться, как она делала и раньше. Стереть Рената из своей жизни и больше к нему никогда не возвращаться, ни физически, ни мысленно.

И поэтому, укладываясь в постель, Вика старалась думать только об одном единственном человеке. Том, что спал за тонкой стенкой её спальни в своей кровати, к сожалению, уже не один. Что он чувствовал, находясь рядом с ней? Вспоминал ли былые дни? Воскрешал ли мысленно свои чувства? Зарождались ли новые чувства к Ольге и… их будущему ребёнку?

Глава 4

Небо, вылизанное до блеска горячим антициклоном, сияло ослепительно чистой голубизной без единого облачка. Жара возвращалась на насиженное местечко над бетонными километрами Москвы, по-хозяйски располагаясь на крышах, дорогах и тротуарах. Вила гнёздышки во дворах и впитывалась в речную гладь извилистой водной ленты, пронизывающей город, проникала между зелёными кудрями лесов и парков, доставала до самой земли, просушивая почву.

Ветер был слишком тёплым даже для позднего утра и широкой тени, которую отбрасывал высокий монолитный дом на выстроенные по линеечке дорожки. Вика шла к дальнему углу дома, таща в руках рулон наспех свёрнутой упаковочной плёнки. В голове немного шумело от бессонницы, терзавшей её половину ночи.

Сегодня она решила собрать последний предмет мебели, который ждал своего часа возле стены уже пару месяцев с момента покупки. По сути, её переезд был, наконец-то полностью закончен. Осталась только эта громоздкая конструкция в качестве жирной точки в переходном периоде жизни. Теперь можно будет делать вид, что она живёт в этом доме уже много лет, ведь бардак закончился. В душе, правда, бардака не убавилось.

Она затолкала плёнку в большой мусорный контейнер для крупных и строительных отходов, что поставила недалеко от дома управляющая компания для всех несчастных, что всё ещё продолжали ремонт. Затем обернулась.

Возле подъезда стояло жёлтое такси с раскрытой задней пассажирской дверью. А перед ним в странном полуобъятии Андрей и Ольга. Она что-то говорила ему, положив руку на щеку. Что-то эмоциональное и возможно важное. А он кивал в ответ, но смотрел почему-то совсем не в её глаза, а куда-то вниз. На её живот?

Сердце Виктории забилось быстрей от этой картины. В груди забурлило чувство ревности и жуткого собственничества, хотя какое на самом деле она имела на это право? Они с Андреем едва сошлись, да и не без проблем. Не обещали друг другу ничего, не клялись в верности, не объявляли об отношениях официально. Как это вообще делается? Что надо сказать, чтобы одним прекрасным утром начать считать мужчину своим? Что нужно сделать?