Пламя на воде
Шрифт:
Имидж Рыцаря Пламени, по мнению Барса, требовал одежды роскошной, но не вычурной. Вспомнив помпезные, но эффектные мундиры охранников, рыцарь решил созорничать и купил все в черных и золотых тонах: короткий приталеный камзол черного бархата с золотым позументом, шелковую рубаху, изящно отделанную по краю свободного воротника золотой же нитью, элегантные бриджи и шелковые чулки и даже черные туфли с позолоченными пряжками. Из большого, в рост человека зеркала на Барса глядел совершенно незнакомый мужчина - богатый аристократ, возможно, придворный, неожиданно молодой и эффектный. Не хватало нескольких деталей, и Барс приобрел облегченную, с красиво украшенным эфесом шпагу на тонкой перевязи (выбирал по эфесу, пользоваться ею рыцарь не собирался), нагрудную золотую цепь, шляпу и черный плащ. На деньги, потраченные на весь этот прикид, можно было купить небольшое поместье
Еще Барс договорился об аренде экипажа с кучером - Шторма он решил оставить в какой-нибудь небольшой конюшне на окраине, чтобы в случае чего без проблем забрать. Там же, под охраной жеребца, следовало, вероятно, припрятать и черный меч. Расставаться с оружием Барсу не хотелось очень, но, помаявшись немного, он все же счел это необходимым. Еще рыцарь приготовил комплект дорожной одежды - обычной, кожаной, - седельные сумки со всем необходимым, отсчитал часть денег. Поразмыслил, не оставить ли при себе хотя бы один из кинжалов. Вздохнув, отложил их вместе с мечом. И отправился в трактир, решив приятно провести вечерок - возможно, последний перед началом неприятностей.
Вечерок удался на славу. На деньги Барса гудело пол-трактира, служанки вертелись вьюном, сновали туда-сюда, и с каждым проходом вырезы их платьев почему-то оказывались расшнурованы все ниже и ниже. Откуда-то взялись музыканты - две виолы и флейта - и певица, глубиной выреза значительно перещеголявшая служанок. Впрочем, голос у нее тоже был.
Каким образом Барс оказался в номере вместе с этой самой певицей, он помнил смутно. Зато хорошо запомнил ее звонкий заливистый смех - в ответ на его уверения в том, что он - Рыцарь Пламени. Некоторое время Барс еще пытался что-то ей втолковать, потом осознал идиотизм ситуации, расхохотался сам. ``Ты такой смешной,'' - шепнула ему девушка. ``Ты тоже,'' - ответил рыцарь. ``И симпатичный,'' - продолжила она. ``Угу,'' - сказал Барс. ``Ты дашь мне золотую монетку?'' - спросила певица.
Она оказалась мягкой и ласковой, и совсем не такой шебутной, как изображала в трактире, и могла быть очень нежной, если он ее об этом просил. Горсть золотых монеток, наощупь отсыпанных Барсом, казались такой мелочью по сравнению с той толикой теплоты, что подарила она ему этой ночью. Ушла она уже на рассвете, тихонько скрипнув дверью, а перед этим почему-то поцеловала Барса в лоб. Рыцарь не пошевелился, только мягко улыбнулся во сне. А наутро, обнаружив пропажу кошелька с остатком денег, Барс рассмеялся - весело, без малейшего оттенка горечи. В этот день у него было великолепное настроение.
– 3 -
В неделе гуляний и торжеств кульминационным днем должен был стать пятый - собственно, это и был день рождения Алины. На вечер назначили представление - тот самый спектакль, отточенный и отрепетированный принцессой до совершенства. Затем начинался большой бал, который планировалось продолжать всю ночь. Около полуночи все гости приглашались в сад - смотреть фейерверки, обещавшие стать незабываемым зрелищем. И опять танцы до утра, и знаменитые артисты и певцы, и музыка - попеременно играть должны были лучшие оркестры мира, и изобильнейшие столы, постоянно накрытые в одном из залов для всех желающих. А для эффектного завершения этой ночи Алина придумала мероприятие особое, казавшееся ей невероятно изысканным и романтичным - встречу рассвета.
По замыслу девушки, примерно за час до рассвета большие ворота дворца должны были открыться. По широкому бульвару, украшенному невообразимым количеством цветных фонариков, гости следовали на набережную, где высокий обрывистый берег над гладью реки был увенчан просторными террасами сквера - одного из самых красивых в городе. Сквер тоже обставлялся фонариками, но по мере того, как гости располагались на террасах, фонарики один за другим тушились - все до последнего. В бледном предрассветном полусумраке начинала петь одинокая скрипка - и скрипача, и музыку Алина подбирала сама, и очень придирчиво. Постепенно, одна за другой, вступали еще несколько скрипок и виол; тема ширилась, крещендо нарастало вместе с первыми лучами солнца и в момент, когда солнечный диск появлялся наконец над горизонтом, достигало максимума, венчая композицию мощным жизнеутверждающим фортиссимо, продожающим звучать в сердцах слушателей еще долго после того, как смолкала музыка.
После этого шедевра - а принцесса не без оснований считала свой замысел шедевром - последующие два вечера уже казались бледноватыми и были, собственно, разъездными, позволяя гостям слегка прийти в
Весь день перед балом Алина отсыпалась, а в назначенное время была готова к приему гостей. К счастью, этикет не требовал встречать каждого гостя в отдельности - это было бы слишком утомительно - и принцесса просто порхала по залам, стараясь, чтобы каждому из пришедших досталась хотя бы брошенная вскользь улыбка. Для подарков была отведена отдельная комната, и, хотя вечер еще только начинался, столы и даже пол в ней были загромождены всевозможными коробочками, коробками и коробищами - каждая украшена так, что уже одну только упаковку можно счесть неплохим подношением. Алина знала, что в коробки непременно вложены, помимо самого сюрприза, свитки с витиеватыми поздравлениями, а также подробными указаниями, кто именно преподнес сей подарок. Принцесса предвкушала, что на разборку всего этого изобилия ей придется потратить всю следующую неделю; чтение же свитков она намеревалась поручить фрейлинам.
Состав гостей был непередаваемо разнообразен. Помимо арсанийского высшего света - лиц привычных, в большинстве своем знакомых - здесь присутствовали: посольство Таоса - группа людей, с ног до головы укутанных в невообразимых расцветок бурнусы, все как один с закрытыми кисеей лицами (даже не поймешь сразу, мужчина перед тобой или женщина), увешанные прямо поверх одеяния таким количеством драгоценностей, что просто рябило в глазах; посольство Суфии - эти одеты более привычно, только камзолы у мужчин длинные, почти до колен; посольство Зангара - бронзовокожие, одеты по арсанийской моде, но на головах - высокие чалмы; посольство Гании - голубоглазые, непривычно высокие (даже женщины), в мехах, несмотря на жару в зале; представители кланов Арракана, увешанные волчьими хвостами; члены аристократических Домов из самых разнообразных земель, провинциальные дворянские семьи и многие, многие другие.
Ставрадар Деим был, как всегда, на высоте. Вот уж кому пришлось потрудиться в последнее время на славу, но нынче он просто излучал свежесть - будто не было многих бессонных ночей накануне, будто не он сутками крутился по дворцу, утрясая многочисленные проблемы и неожиданно возникающие сложности. Алина все больше восхищалась этим человеком - несмотря на некую интригу, окружавшую его и к которой принцессе удалось слегка прикоснуться.
Подслушанный некогда разговор поначалу насторожил Алину, даже поселил в ее душе легкий оттенок недоверия к Деиму - но продержались эти чувства недолго. Почти всю свою недолгую жизнь принцесса, сама не сознавая этого, страдала от отсутствия рядом с ней человека, с которым можно было бы поделиться чем угодно - и пришедшей в голову глупостью, и переживаниями по поводу книги, и даже подростковыми страданиями, вызваны ли они недовольством своей внешностью, предполагаемой тиранией взрослых или неуверенностью в себе. Человека, которому можно сказать все, не рискуя быть поднятой на смех или нарваться на пренебрежительное фырканье. Отношения Алины с родителями никогда особой теплотой не отличались, воспитатели и наставники были слишком зациклены на своих функциях - наставлять и воспитывать, со сверстниками принцесса практически не общалась. И неожиданно для себя Алина вдруг нашла такого человека в Ставрадаре. Советник был не просто внимателен, что уже само по себе немало. Он оказался умеющим слушать, умеющим понимать самые неожиданные порывы, дикие даже для Алины, доискиваться до причин и главное - всегда готовым поддержать; он относился к идеям, важным для Алины, серьезно - и вот за это она готова была простить ему многое. Потому-то принцесса, выросшая в атмосфере двора и привыкшая ко всему непонятному относиться как к потенциальной угрозе, легко оправдала Деима в своих глазах и даже не предпринимала серьезных шагов, чтобы выяснить причины неожиданного влияния, которое имел советник на ее отца.
Именно Ставрадар сделал официальное мероприятие, задуманное матерью принцессы, настоящим праздником для Алины. Он приложил все усилия, чтобы избавить виновницу торжеств от избыточного официоза и сумел сделать это изящно и оригинально, не вызвав ничьего неудовольствия и не нарушив этикета. Ему удалось добиться реализации почти всех задумок Алины. Все пять дней празднеств он, похоже, не спал, провернув колоссальную работу по ликвидации неизбежных накладок. В результате все были довольны и счастливы - мечта устроителя любых мероприятий - но в первую очередь счастлива была принцесса, даже не ожидавшая, что празднование дня рождения может принести столько удовольствия.