Пламя Севера
Шрифт:
Медальон Ледяного Храма представлял собой тонко выкованную серебряную подвеску в виде трех молний, пересекающихся между собой.
В центре пересечения молний был вставлен кусочек льда. Это явно какой-то круд. Я ощущал силу, исходящую от него.
Ледяной камень был обрамлен тонкими серебряными ветвями, словно замерзшие ледяные узоры, которые всем своим видом подчеркивали связь медальона с холодом и зимней стихией.
— Мерзкий еретик! — надтреснутым голосом произнес жрец. — Как посмел ты явиться сюда! Пред очи его святейшества? Ты оскверняешь это место своим присутствием. Твоя
Сигурд было хотел что-то ответить, явно что-то очень жесткое, но я его ощутимо пнул под столом ногой. Здоровяк вздрогнул и хмуро посмотрел на меня. А потом его взгляд стал осмысленным, и он тихо выдохнул.
— Ваше преподобие! — привлек я внимание жреца к себе. — Мое имя шевалье Максимилиан Ренар.
Тот перевел взгляд своих выцветших глаз на меня. Старик был явно удивлен и обескуражен моим вмешательством.
Не давая ему опомниться, я продолжил широко и открыто улыбаясь:
— Дело в том, что Сигурд Хансен сейчас служит мне. И если у вас имеются какие-то претензии, вы можете высказать их его нанимателю. Так будет правильней, не находите?
— Мессир Ренар… — скрипучим голосом ответил жрец. Старик одарил меня благосклонным взглядом. — Человек, которого вы наняли, является еретиком и предателем. Ему не место на этом пиру. Вы должны как можно скорее приказать ему удалиться.
— Ваше преподобие, но как же так? — изобразил я изумление и легкую растерянность. — Выходит, я связался с преступником? А ведь меня уверяли, что все в порядке!
— Верьте мне, юноша, Эймунд Ларссон всегда говорит правду! — важно кивая и бросая победные взгляды на молчавшего все это время Сигурда, произнес жрец. — Те, кто уверил вас в обратном, лгут вам! Мне даже любопытно, кто бы это мог быть?
Подставив свою ладонь под медальон гильдии наемников, висевший на шее Сигурда, но запавший за полу плаща, я произнес:
— Взгляните сюда, ваше преподобие, вам знакома эта вещь?
По удивленному взгляду жреца было понятно, что знакома.
— Кажется, да, но…
— Вон там, за столом конунга, если я не ошибаюсь, восседает Герман фон Зальм, грандмастер гильдии наемников «Клинки Сумрака», с которой я подписал контракт найма. В этом договоре черным по белому указано, что гильдия «Клинки Сумрака» ручается за то, что Сигурд Хансен не является преступником и не преследуется законом Винтервальда.
— Но, мессир… — жрец начал постепенно сдавать назад. Вероятно, он уже понимал, к чему все идет.
Я же продолжал давить, постепенно повышая голос:
— Дело в том, ваше преподобие, что я, как дворянин и благородный человек, никогда бы не позволил себе связаться с каким-нибудь проходимцем или, еще чего доброго, убийцей. Именно поэтому я и обратился в уважаемую гильдию наемников. Я не имею права бросить тень на честь моего рода, который доверил мне сопровождать его высочество принца Луи. Именно поэтому я сейчас же направлюсь к его превосходительству фон Зальцу и сообщу ему, что наш договор более не имеет силы. И что он обманул меня, утверждая, что Сигурд Хансен чист перед законом Винтервальда. Благодарю вас, ваше преподобие, за то, что открыли мне глаза! Я перед вами в неоплатном
Я сделал вид, что хочу тотчас рвануть в сторону стола конунга, но Эймунд Ларссон вздрогнул и шагнул назад. Его и без того бледное лицо было сейчас похоже на гипсовую маску.
А я лишний раз убедился в том, насколько могущественна гильдия сумрачников. Даже жрецы Хлада Жуткого опасаются связываться с ними.
— Нет нужды делать это прямо сейчас, мессир, — стараясь скрыть волнение, произнес жрец. — Вам не стоит омрачать этот праздник ненужным скандалом.
— Но, ваше преподобие, вы же только что… — начал было я, но жрец уже развернулся и, не слушая меня, довольно шустро рванул в сторону стола, где размещались его братья.
Я сел на скамью под веселые улыбки Жан-Луи и Сигурда. А спустя несколько минут к нам подошел Оливье де Бельмон, камергер принца Луи.
— Мессир Ренар! Его высочество требует вас к себе.
Глава 8
Винтервальд. Фьёрдград. Восточное крыло Жемчужного дворца.
Дворец конунга, который по какой-то необъяснимой для принца Луи причине назывался «Жемчужным», был мрачным и безвкусным строением. Правда, та часть дворца, где жила принцесса Астрид и где сейчас обедал младший сын короля Вестонии со своими придворными, была неким исключением.
В этом уголке дворца, пусть довольно топорно и неумело, была осуществлена попытка создания изысканности и роскоши, которая после долгого и отвратительного путешествия приятно удивила принца Луи.
Стены были украшены дорогими тканями и произведениями искусства из разных стран, а полы выложены розовым мрамором с пусть и простеньким, но приятным орнаментом.
Большие окна с видом на горный пейзаж наполняли помещение холодным северным светом, отражавшимся в золотых статуэтках и вазах.
Центральной частью этого пространства был обеденный зал, где принц Луи и принцесса Астрид, а также их придворные сидели за длинным богато украшенным столом, который был сервирован серебряной, а также, о чудо, фарфоровой посудой!
По обеим сторонам зала располагались несколько зон отдыха, где можно было пообщаться с гостями или просто расслабиться после обеда. Эти зоны были обставлены мягкими диванами и креслами, окруженными небольшими столиками с цветочными композициями, доставленными из личных оранжерей принцессы. Вестонская мебель, свежие цветы зимой, фарфоровые блюда и серебряная посуда — конунг Винтервальда явно не скупился на капризы своей дочери, которая с самого детства тяготела к культуре южных соседей.
В глубине этой части дворца, куда принцу Луи был закрыт доступ, находились жилые покои принцессы Астрид. Со слов его приближенных, которые всячески норовили предоставить своему принцу побольше информации о его будущей невесте, для чего они щедро одаривали слуг принцессы, ее личные покои были отделаны не менее щедро и богато.
Вопреки мнению, сложившемуся за время пути на север, что, мол, принцесса варваров спит в пещере на ложе из шкур диких зверей, ее слуги уверяли приближенных принца в том, что дочь Острозубого является хозяйкой покоев, обставленных на вестонский манер.