Пламя
Шрифт:
– Но ведь она похожа!
– Похожа?
– рассмеялся Педро.
– Похожа?! Вот так критерий для художника! Нет, приятель! Это похожесть фотографии. А внутренний мир? То, что в состоянии передать только творец?
Он быстро зашагал взад-вперед по комнате.
– Юля - мой идеал, мой пробный камень. Когда я впервые увидел ее год назад, я сказал себе: "Педро! Если тебе суждено быть художником, то ты напишешь эту женщину, напишешь так, чтобы она жила на холсте". Это было год назад, и тогда я еще верил, что
Тем временем Эркин заметил среди картин, изображающих Юлию, два небольших пейзажа. Машинально он взял один из них в руки. Пейзаж был написан в темно-красных тонах. Багровые облака, освещенные скалы, какое-то глубокое ущелье у их подножия...
Но рассмотреть картину как следует Эркин не успел. Стремительно подскочил Педро и выхватил полотно из рук. Теперь он выглядел раздраженным, даже злым.
– Ты что?
– удивился Эркин.
– Извини...
– Педро уже взял себя в руки.
– Не люблю показывать незаконченные вещи.
– Но ведь пейзаж написан?
– Нет-нет, там еще много работы...
– Ладно, - кивнул головой Эркин, - в таком случае не буду тебе мешать. Пойду знакомиться с другими.
Педро как будто даже обрадовался:
– Давай, давай. В следующем доме живет Хаят. Но он сейчас в шахте. Кон-тро-ли-ру-ет! Вон там - Хосе, мой брат, а там - врач. Зайди к Хосе, пока он не ушел в горы. Только, знаешь, он у меня малый со странностями. Ты не особенно обращай на это внимание. Главное - он добряк.
– Буду иметь в виду.
Эркин опять вышел на узкую красную дорожку и подумал: "Хотел бы я знать, есть ли тут хоть один человек без странностей?"
V
Едва Эркин переступил порог дома Хосе, как его обдало жаром. "Пятьдесят по Цельсию", - определил Эркин. Кондиционеры выли, как голодные волки, но не могли заметно снизить температуру.
Посреди комнаты в металлическом тигле полыхало пламя, целый костер. Судя по запаху, горел сухой спирт, и, надо полагать, горел давно.
У костра, задумчиво глядя на огонь, сидел обнаженный по пояс парень с нежным девичьим лицом и мягкими вьющимися волосами. Он посмотрел на Эркина как на своего старого друга и сказал, показывая рукой на языки пламени:
– Правда, это красиво?
Эркин подошел поближе.
– А тебе не жарко?
Взгляд Хосе стал осмысленнее. Он словно бы только теперь понял, что перед ним стоит незнакомец. Его красиво изогнутые брови сошлись у переносицы, в карих глазах вспыхнул гнев. Он вскочил и вскрикнул резко:
– А кто вы, собственно, такой? Что вам угодно?
Эркин заговорил как можно мягче:
– Я ваш новый кси-оператор. Зовут меня Эркином. Обижать тебя, Хосе, я и не думал. Мне и самому нравится огонь. Он и вправду красив.
Вся агрессивность Хосе тут же улетучилась. Лицо его порозовело, и он застенчиво улыбнулся и спросил:
– Вы будете со
– Обязательно, Хосе.
– И мы будем вместе сидеть и смотреть на огонь?
– Будем, Хосе.
– И будем вместе ходить туда?
– Конечно, Хосе, - ответил Эркин, который поостерегся спросить, "куда именно", хотя ему очень хотелось этого.
Хосе вскинул на Эркина карие глаза.
– Они думают перехитрить меня. Чтобы самим остаться, а меня отправить на Землю. Но я не хочу на Землю. Хочу быть тут...
– Он тихо рассмеялся: Я перехитрю их всех, я придумал...
– Что ты придумал, Хосе?
– Скоро узнаете. Совсем скоро. А пока...
– он приложил палец к губам.
У Эркина голова от жары уже шла кругом.
– Хосе, - спросил он, - кто у вас выполняет обязанности врача?
– Фархад. А что случилось?
– Ничего особенного. Просто немного нездоровится с дороги.
– Он живет в следующем доме.
– Пожалуй, я загляну к нему.
– Только обязательно возвращайтесь.
– Непременно!
Эркин вышел на улицу. У него и в самом деле раскалывалась голова.
VI
В доме Фархада не было ни чудес, ни странностей. Хозяин дома тридцатилетний худощавый брюнет - сидел за столом, разглядывая что-то в микроскоп.
Эркин представился.
Фархад поднялся, подошел к нему, пожал руку.
– Ну, как там старушка Земля? Жизнь бурлит?
– Бурлит.
– Соскучился я уже по ней. Н-да... Земля...
– Вздохнув, он прошел в угол комнаты, где стоял какой-то механизм.
– Не этот ли прибор настраивает вас на минорный лад?
– спросил, улыбаясь, Эркин.
Фархад погладил рукой причудливо изогнутую трубку:
– Какой там прибор! Это так, детские шалости. Аппарат для диагностирования заболеваний мышечной ткани. Так, пустяки. Разминка в часы досуга. Мое хобби. Без этого здесь нельзя. А у вас есть что-нибудь?
– В смысле хобби?
– Да.
– Разумеется. Я пишу детективы.
– Дадите почитать?
– Охотно. Если у вас хватит терпения.
– Даю гарантию, что с таким хобби вы через три месяца загнетесь здесь от скуки.
– Странно, - произнес Эркин, глядя Фархаду прямо в глаза.
– Вы уже второй человек на шахте, который пугает меня скукой. Первым был Педро. Второй - вы. Но самое странное заключается в том, что скукой меня пугают люди увлеченные. В чем дело?
– Все очень просто. Дело есть дело, увлечение есть увлечение. На первом месте должно быть дело, а увлечение - на втором. А что получается у нас? Шахта полностью автоматизирована, быт наш налажен, особых забот нет. Четыре часа в день у каждого отнимает дежурство. Спим мы по пять часов в сутки. Куда прикажете девать остальное время? Посвящать его увлечениям? Такую бездну времени?