Планета №6
Шрифт:
– Высокочтимый и достойнейший избранный трибунал собратьев властью, данной ему законами Мира и корабельным Уставом, приговаривает тебя, о собрат, рожденный за номером один триллион сто сорок восемь миллиардов шестьсот семьдесят шесть миллионов триста восемьдесят девять тысяч ноль тринадцать, за тяжкие преступления против разума, нарушение Устава и присяги, неповиновение старшим собратьям, неподчинение приказам, неуважение к суду и противоправное использование корабельной собственности к высшей мере наказания – пожизненному лишению тела без его сохранения, то есть с погребением тела по обычаю
После этих слов в зале настала гробовая тишина, которую прервал возглас председателя:
– Да будет так!
На этот раз он ударил себя по рогам особенно сильно, и гул не смолкал так долго, что казалось, он не утихнет никогда.
А когда он все-таки затих, в зал вошли медики и служители. Медики не скрывали своего нежелания делать порученное им дело, а служители просто неслышно пели погребальную песню.
97
Телеметрический канал микробота Наблюдателя был напрямую связан с саркофагом, где покоилось его тело, и как только медики отключили систему жизнедеятельности, в сознании Наблюдателя загудел сигнал тревоги.
Он сразу понял, что это значит. Приговоры суда на планете Собратьев и зависимых от нее территориях исполняются без промедления, дабы не заставлять осужденного мучиться томительным ожиданием.
Наблюдатель уже успел приучить себя к мысли, что останется на планете Наслаждений навсегда, и совсем перестал печалиться по этому поводу, поскольку тело господина Кусаки было даже более уютным пристанищем, чем собственное тело Наблюдателя – бесполого метагуманоида из мира Собратьев.
И все-таки терять родное тело было больно. Так больно, что даже Носитель почувствовал это, хотя обычно умел ограждать себя от эмоций засевшего в нем инородного духа.
Сэнсэй Кусака предложил духу обычное лекарство – медитацию, но она помогла лишь частично. В смятении Наблюдатель на время покинул господина Кусаку и вселился в тело Анаши Кумару, вместе с которым допьяна напился сакэ и до глубокой ночи развлекался с гейшами. На обратном пути юный самурай чуть было не повторил судьбу покойного отца господина Кусаки, споткнувшись на том же мосту через пруд Тринадцати Камней.
Однако, во-первых, он был молод и силен и поэтому благополучно выплыл и уснул как убитый под тысячелетним деревом, листья которого трепетали на ветру. А во-вторых, Наблюдателя с ним уже не было – он еще в самом начале вселился в тело миниатюрной гейши, юной и свежей, как нераспустившийся цветок.
В этом теле он вновь познал наслаждение, которому нет равных во всей изученной части Вселенной, и оно примирило Наблюдателя с потерей собственной телесной оболочки.
В тело сэнсэя Наблюдатель вернулся как раз к утренней медитации, и она окончательно успокоила его.
А в это время на звездолете служители, ни на мгновение не прерывая погребальной песни, готовили мертвое тело собрата за номером 1 148 676 389 013 к погребению.
Потом они медленно и печально пронесли его через весь корабль, тихо и размеренно ударяя кончиками конечностей по основанию рогов, отчего гул был едва слышен и неизмеримо печален, и погребальная песня не смолкала ни на минуту до тех пор, пока четверо служителей в скафандрах не вынесли тело в главный шлюз.
Когда раскрылись внешние ворота и дыхательная смесь с шипением устремилась наружу, пение разом смолкло, и в мертвой тишине четверо собратьев вынесли мертвое тело в безвоздушное пространство.
Они плавно толкнули его в сторону, перпендикулярно орбите звездолета, и тело стало медленно, но верно удаляться от корабля.
Существовала опасность, что труп рано или поздно затормозится настолько, что станет падать на Землю, но в этом не было ничего страшного. Хрупкая органика должна без остатка сгореть в верхних слоях атмосферы.
И удивительное дело – буквально в тот самый момент, когда тело Наблюдателя, медленно вращаясь, стало удаляться от звездолета, в медицинском отсеке корабля неожиданно пришел в себя основной Наблюдатель.
Он был еще слаб, но, узнав о том, что случилось с его коллегой, рвался в бой, чтобы вернуть доброе имя своей службе, хотя этого доброго имени никто не оспаривал.
К тому же по закону следовало пресечь противоправную деятельность лишенного тела резервного Наблюдателя, которая могла привести к непредсказуемым последствиям. Чтобы Наблюдатель не мог впредь чинить вреда разуму землян, его сознание в чреве микробота требовалось вытащить с Земли и препроводить в надлежащее место – тюрьму разумов на холодной семнадцатой планете системы Собратьев.
Правда, из-за просчетов при проектировании микроботов – просчетов порою намеренных, вызванных страхом перед бунтом машин, – это было очень трудно сделать. Но попытаться все-таки следовало.
Так считали многие, и основной Наблюдатель в их числе. Но другим, коих было не меньше, эта затея не нравилась Они подозревали, что беда с резервным Наблюдателем произошла не по его злому умыслу и даже не в силу его молодости, неопытности и халатности, а в силу каких-то дефектов земного разума, выявить которые толком так и не удалось.
Ходили даже толки, что Наблюдатель осужден несправедливо, хотя все сходились во мнении, что справедливость непременно восторжествовала бы, стоило ему вернуться на корабль. Никто не осуждал председателя трибунала, который приложил максимум усилий, чтобы спасти Наблюдателя, но тот сам не захотел спасения.
И именно председатель трибунала решил судьбу экспедиции, когда дело дошло до корабельного референдума. Голоса опять разделились поровну, хотя на этот раз голосовало гораздо больше собратьев. Но число их было нечетным, и воздержаться не мог никто. Решение было принято большинством в один голос, причем голосовали через компьютерную сеть открыто и пришлось долго ждать, когда же поступит этот последний, решающий голос.
Председатель трибунала долго колебался и в конце концов высказался все же за прекращение экспедиции.
Решено было немедленно покинуть земную орбиту, вернуться на планету Собратьев и подготовить новую экспедицию – с более опытными Наблюдателями, с более совершенными микроботами и с командиром повыше рангом, который сможет принимать решения, не опасаясь за последствия.
А пока Наблюдатель мог спать спокойно. Охота на него была отложена.
Впрочем, сам он ничего об этом не знал.