Планета бессмертных
Шрифт:
Уклод, Ладжоли, Аархус и я хором ответили «да». Вперед выплыл Нимбус.
– Во время драки от меня мало толку… К тому же я должен защищать дочь.
– Понятно, – ответила Фестина и посмотрела на меня.
Я все еще держала маленькую заретту в руке и, несмотря на всю ее липкость, ничего не имела против этого. Она была нежная, мягкая – крошечное светлое создание, казавшееся таким хрупким и уязвимым, что глубоко запрятанный во мне материнский инстинкт требовал позаботиться о ней. Если быть честной, мне хотелось, чтобы малышка как можно дольше оставалась со мной… но время поджимало, а наносить удары с ребенком в руке невозможно.
– Вот она, – сложив руки пригоршней,
Нимбус вихрем закружился вокруг, и спустя секунду мои пальцы ощутили его холодное сухое прикосновение. По-моему, в нем ощущался призыв к прощению; трудно рассуждать, когда речь идет о тумане, но я убеждена, что это был более чем мимолетный контакт, требующийся, чтобы взять девочку. И потом Нимбус исчез, а вместе с ним и малышка «Звездная кусака», укутанная в плотное туманное покрывало.
– Ладно, а что ты скажешь, леди Белл? – спросила Фестина. – Примешь участие в кулачном бою?
– Я слышал, – вмешался в разговор Аархус, – что кашлинги прекрасные бойцы. Способны наносить потрясающе мощные удары.
Это была такая откровенная лесть, что, наверно, даже малышка «Звездная кусака» догадалась бы, что он сделал это умышленно. Леди Белл, однако, была не столь восприимчива; она слегка расслабилась, и по всей поверхности зеленой кожи проступили трепещущие рты. Что-то вроде жеманной улыбки в варианте кашлингов.
– Ну, если это необходимо…
– Необходимо, – отрезала Фестина. – Всё, идем к шлюзовой камере. И учтите – за стенами студии никаких разговоров. Шум двигателей заглушит наши шаги, но не позволяйте себе ни малейшей небрежности.
– Небрежности! – воскликнула леди, разворачиваясь в свою человекоподобную конфигурацию. – Я никогда не позволяю себе ни малейшей небрежности.
Как только сержант открыл дверь, в ноздри ударила вонь. Уверена, у всех нашлись бы возражения против последнего заявления кашлингианки; однако теперь делать замечания было слишком поздно.
Мы молча зашагали к приемной платформе.
ЧАСТЬ XXII
КАК Я СРАЖАЛАСЬ С ВРАГОМ, ИСПОЛЬЗУЯ ДРАГОЦЕННЫЕ МЕТАЛЛЫ
ОЖИДАНИЕ
Если я говорю, что мы шли по коридору бесшумно, то имею в виду – настолько бесшумно, насколько это возможно. Красться в естественных условиях – в этом мне нет равных; однако трудно рассчитывать, что стеклянные ноги не будут клацать по твердым плиткам пола. Звук был достаточно громкий, чтобы я почувствовала неловкость; мне также показалось, что леди Белл сердито смотрит на меня, хотя ввиду отсутствия у нее лица утверждать что-либо с уверенностью не представлялось возможным. Я произнесла одними губами:
– Стараюсь, как могу…
А потом уже глядела только себе под ноги, что, в общем-то, было разумно, учитывая, сколько всякого мусора валялось на полу.
Оказавшись на приемной платформе, мы спрятались порознь, но все неподалеку от люка шлюзовой камеры. Я заняла стратегически важную позицию между деревянным ящиком высотой мне по грудь, наполненным слитками платины, и контейнером из прозрачного голубого стекла с рыбьими скелетами внутри. Когда-то в контейнер, должно быть, была налита морская вода – к стеклу прилипли засохшие водоросли, и по всему периметру шла полоса осадка соли – однако вода испарилась, и рыбы погибли от обезвоживания, или удушья, или голода, или просто безнадежности. Они не заслужили такой судьбы; вид их засохших останков вызвал слезы. Я заставила себя отвернуться и достала из ящика слиток платины, молчаливо обещая призракам рыб, что не промахнусь и
Ожидая появления шадиллов, я сидела, сжимая в руке прохладный слиток. Жаль, что корпус больше не был прозрачным, – я охотно понаблюдала бы за процессом втягивания нас в недра корабля-«вязанки». Но чего нет, того нет. Все, что мне оставалось, это скрючиться в состоянии «нервного ожидания», пытаясь угадать, что происходит снаружи, и, скорее всего, ошибаясь в своих предположениях. Мысленно я сказала себе: «Еще десять секунд, и послышится какой-нибудь звук»; но нет, все было тихо. Тогда я подумала: «Еще пять секунд, и кто-нибудь появится»; однако пять секунд прошли, но ничего не случилось. Я начала вести счет, чтобы посмотреть, как долго еще осталось, однако, досчитав до пятнадцати, потеряла всякое терпение и скрестила пальцы в надежде заставить шадиллов сделать хоть что-нибудь. Закрыла глаза, посчитала еще чуть-чуть, открыла глаза, посмотрела на свое отражение в платиновом слитке, интересуясь, как я выгляжу, когда «полна ожиданий», но металл покрылся пятнами от моих пальцев.
Я как раз чистила слиток рукавом куртки, когда «Предназначение» с грохотом ударилось обо что-то.
«Ха! – мысленно воскликнула я. – Вот оно! Несмотря на затянувшееся ожидание, я не позволила своим мозгам устать или отвлечься».
ПОЯВЛЕНИЕ ВРАГА
Нельзя сказать, что события дальше развивались стремительно. После удара (который, очевидно, соответствовал моменту, когда наш корабль установили на посадочную «подушку») последовала томительно долгая пауза, и только после этого из шлюзовой камеры донеслись звуки. Еще больше времени ушло на то, чтобы шлюзовая камера выполнила свое предназначение. Я знала совершенно точно, что шадиллы просто нарочно тянут время, играют в глупые игры, нажимая кнопки управления, вместо того чтобы побыстрее «перейти к делу». Наконец, когда меня уж так трясло от изматывающего ожидания, что я готова была вскочить и изо всех сил рвануть на себя люк шлюзовой камеры, послышался характерный щелчок, и люк медленно открылся.
В комнату швырнули какой-то предмет: это оказался тускло-серебристый шар размером с мой кулак; лениво описав дугу, он упал на пол. На нем прямо было написано, что это ОРУЖИЕ… не в буквальном смысле, насколько мне было видно, но я ни на миг не усомнилась, что в момент удара о пол произойдет что-то скверное. Я полезла за ящик – чтобы между мной и серебряным шаром оказались все эти платиновые слитки. Однако, стремясь по-прежнему действовать бесшумно, двигалась я недостаточно быстро, и когда шар ударился о пол, правое плечо и рука были все еще на виду.
Никакого эффектного результата не последовало – ни вспышки, ни взрыва; просто моя незащищенная рука онемела от плеча до кончиков пальцев. Я видела, что она все еще на месте, но не чувствовала ее. Хуже того, из нее ушла вся сила; а ведь именно в этой руке я держала платиновый слиток. Прежде чем я успела осознать, чем это мне угрожает, он выскользнул из ослабевших пальцев и упал на пол.
Бац!
Такая малость – и наша тайна перестала быть тайной. Не колеблясь, я отбросила «мучительные сожаления» и распростерлась на полу в эстетически безупречной позе. Раз уж шадиллам все равно известно о моем присутствии, пусть думают, что их устройство полностью достигло своей цели; тогда, возможно, они не предпримут более суровых мер против меня или моих товарищей. Когда шадиллы подойдут, чтобы подобрать мое бесчувственное тело, я захвачу их врасплох и разобью носы негодяям.