Планета чудовищ
Шрифт:
Трей хотела еще рассказать про тетрадь, но Севиш уже отключил связь.
Денис потер руки. Ого! Их ждало настоящее приключение!
Селет взял свой нот, открыл тетрадь на первом листе, сосканировал его. Машина задумалась. Селет ввел второй и третий листы.
– Так он у тебя будет весь день записи расшифровывать. Дай-ка сюда тетрадку, – сказал Денис. – Это же написано на каком-то древнем языке, но земном. Трей, тащи свой нот! Мы мигом это прочитаем!
На землю упали первые крупные капли дождя.
Чтение дневника отложили, все принялись затаскивать в пещеру еду, упаковки с яйцами, одежду, зонды и все прочее, что лежало
Дождь хлестал с темного неба, раскаты грома сотрясали воздух. На площадке перед пещерой разлились лужи.
Дети поели и принялись изучать старую тетрадку. Нот Трей быстро справился с переводом и девочка начала читать вслух:
– «…Колян сказал, что пока меня не было, трясло девять раз, – прочитала Трей перевод. – Трясло – потому что взрывали. Это все знают. Но не говорят. И правильно не говорят, а то американские шпионы узнают все тайны. Он сказал, что восемнадцатого августа было два взрыва. Кабан смотрел с крыши сарая на один. Он сказал, что вид – закачаешься. Облако выше неба, черное, как гриб. Его с крыши снесло ветром в сено. Повезло. Жаль, я не видел, на море был. Мама не хотела возвращаться сюда. Я хотел, и папка хотел. Если не мы, то кто сделает бомбы? Если бомб не будет, американцы нас завоюют. Они первые начали. Игорь Викторович объяснял. И по радио говорили…»
Девочка замолчала.
– Кто такие американцы? – спросил Селет.
– Жители Америки, – ответил Денис. – Это еще до войны, когда разные страны были, было и такое государство.
– Оно не так называлась, – Трей закрыла глаза, вспоминая… – А, вот, помню – Соединенные Штаты Америки.
– А написано, на каком языке? – спросил снова Селет.
– На русском.
– Что это за язык?
– На нем русские говорили. И говорят. Но это не главный язык. Не универсальный стандарт. Я его не знаю.
– А я знаю несколько слов, – сказал Денис. – И у меня русское имя. И у начальника нашей базы тоже. Русских много. И дядя мой – он родился в городе Новосибирске. Он знает русский. Это их территория была когда-то.
– А теперь чья?
– Общая. Границы отменили же!
– Получается, что русские и американцы воевали друг с другом? – спросил Селет.
Денис растерянно посмотрел на Трей, а Селет подумал, что надо бы прочитать о недавней истории Земли поподробней.
– Нет, – ответила Трей. – Войну начали японцы, когда напали на Сибирь…
– А это что за страна? – снова спросил Селет. Земные дети молчали, и илльфи спросил: – Вы что, историю своей планеты не знаете?
– Знаем! – закричали Денис и Трей и, перебивая друг друга, начали рассказывать: – Сибирь – это не страна, это район в России. Началось глобальное потепление, вода затопила Японию. И японцы стали переселяться в Сибирь. То есть в Россию. Им жить было негде. А Россия была очень большая страна, но холодная. Зато когда потеплело, там стало много хороших мест, где можно жить. И всем хотелось. Особенно тем, чьи страны затопило водой. Вот из-за этого и началась третья мировая война. Кончилась она, когда открыли эффект телепортации, а воду откачали на Луну. Места стало много. И люди решили, что границы не нужны. Надо всем жить вместе, только так, – закончила Трей словами учебника, – можно было восстановить разрушенную экономику и наладить достойный уровень жизни.
– Ядерное оружие применяли? – спросил Селет. – Если тут так готовились…
– Были взорваны четыре нейтронные бомбы, – сказал Денис.
–
– «Два, три, точка, ноль, восемь, точка шесть и два. Будем жить…»
– Что это за цифры? – спросил Селет.
– Вот, смотри сам, – Трей повернула нот к нему.
– Это дата.
– А где год? В году четыре цифры, – возразила Трей.
– Так пишут иногда, – сказал Денис. – Сейчас какой год?
– Две тысячи триста шестьдесят седьмой. Сам знаешь.
– Как говорят?
– Шестьдесят седьмой.
– Тогда, это двадцать третье августа… шестьдесят второго… Две тысячи… сколько?
Денис почесал затылок.
– Не знаю. Читай дальше.
– Будем жить в Сосновке, – продолжила Трей. – Рядом горы, но ходить туда нельзя, там копают шахты, а местные жители пасут овец. Их охраняют злые собаки. Маринкину сестру Верку загрыз пес. Она плакала, когда рассказывала. Мать Верки собралась увольняться с сельпо и уезжать. Моя мама сказала, что Тамаре Викторовне повезло. Отец стал ругаться – как повезло, если дочь погибла, а мама сказала, что вторая девочка осталась жива и она сама тоже. Что нужно уезжать. Уезжают трусы. Хорошо, что мы не уехали. Я не трус. Т.В. отрабатывать еще два месяца. Может, еще передумает, и Маринку не увезут».
– Отрабатывать? – переспросил Селет. – У вас тут что, был принудительный труд?
– А у вас нет?
Селет покачал головой.
– Ты не знаешь, – сказал Денис. – У всех был. Рабство, например, – не известно ни одной разумной расы, у которой не было бы в истории рабовладельческого строя.
– Я думаю, что это писал мальчик, – сказала Трей, перелистнув страничку в ноте на начало: – Вот! Слушайте! «Двадцать четвертое августа тысяча девятьсот шестьдесят второго года. Буду писать дневник. Решил. Все великие люди стали великими, потому что писали дневники. И с русским языком будет лучше. Когда вырасту и стану космонавтом, мой дневник будут читать. Надо писать без ошибок. Летом на море я правила не повторял. Лень было. Вот. Пиши правду, в своем дневнике, Сашка Тумановский! Правила не повторял. Ничего, через неделю в школу, в шестой класс! Я там буду учить снова все правила. Буду стараться».
– Много там еще? – спросил Денис, зевая украдкой. – Это что же, двадцатый век, да?
– Да, раз тысяча девятьсот. Много… мы только три записи прочитали.
– Ясно, в общем. Этот мальчишка жил здесь, когда тут взрывали всякие бомбы. Попал под взрыв и погиб. А дневник остался, – сказал Денис.
– Он и консервы принес в пещеру, – добавил Селет.
Разговор прервал очередной раскат грома. Дождь лил стеной, и в пещеру начали просачиваться струйки воды. Дети отошли от входа.
– А давайте сходим в тот проход, – предложил Денис, – где ты нашла тетрадь. Вдруг там еще что-нибудь ценное лежит? Ты, как Селет, не против?
Илльфи задумчиво смотрел на воду.
– Не нравится мне это, – сказал он. – Что, если затопит вход? Как мы выйдем?
– Не затопит! Да и дождь скоро кончится. – Денис подошел к выходу, но вернулся, стряхивая с одежды капли воды. – Когда сильный дождь, то все быстро кончается.
– Если бы вы не откатили камень, вода в пещеру бы не лилась, – сказал Селет.
– Пошли, а то позовут обратно на базу, мы и не успеем ничего узнать, – продолжал настаивать Денис, – А дневник вечером почитаем.