Планета героев
Шрифт:
Папа с мамой собирались на работу, а я никак не мог сообразить, что это такое. От Дарьи добиться чего-нибудь более-менее вразумительного по этому поводу оказалось невозможным. Она приставляла палец к губам, шипела, кивала головой на двери и наотрез отказывалась представлять меня своим родителям. И только после их ухода я узнал, что папа у нее не барон, а инженер. Мама и вовсе врач.
Чем на этой планете занимаются инженеры, я выяснять не стал. Потому что сильно проголодался. Да и Баярду тоже поесть не помешало бы.
– А он мясо ест?
– Где ты видела,
– А тебя чем кормить?
– А что люди едят?
– Ой, не знаю,– вздохнула Дарья.– То ты видимый, то невидимый... Дрыгнешь ногой – летучие мыши пищат. Теперь вот тебя еще и кормить надо...
Разносолов не было. Лебедей жареных тоже. Зря, наверное, Па говорил, что на Земле хорошая кухня. Каша какая-то страшная... Из мяса – только курица. Синяя-синяя...
Я попытался кашей Баярда покормить, но он по этому поводу не проявил восторга. Не заболел бы, чего доброго! Я здорово встревожился, однако Баярд выглядел вполне бодрым и порхал по комнатам, как летучая мышь.
– Слушай, Вик, ты что, так и будешь голым ходить?
– А мне не холодно.
– Все равно,– хихикнула Дарья.– Ты уже слишком большой мальчик. У нас так не принято. Держи штаны и рубашку. Только они тебе великоваты будут.
Я ей ответил, что все это ерунда – в два счета сейчас подгоню тряпки по фигуре. И снова она заохала и завздыхала, закудахтала, как курица. Хотя ничего невероятного я не сотворил: укоротил, где надо, а где надо – удлинил.
– А что ты еще умеешь? – У нее прямо глаза разгорелись.
– А что нужно?
Дарье нужно было так много, что она даже растерялась. Притащила целый ворох платьев, и началось. Вик, здесь убери! Вик, там удлини! Бегала по десять раз к зеркалу примерять. Кошмар какой-то!.. Я терпел полдня. Девчонка все-таки, что с нее взять? Очень уж она радовалась модернизированным нарядам. Даже поцеловала меня два раза. Я не возражал, потому что она – моя невеста и, в общем, имеет право.
– Слушай, Вик, а если я откажусь быть твоей женой?
Вот вам здравствуйте!.. Никто не отказывался, а она откажется. Я даже растерялся, потому как не знал, что делают в подобных случаях. Стрелу она подняла, значит, тем самым согласилась быть моей женой. Логично? По-моему, да.
– То есть выбора у меня нет?
– Конечно.
Она почему-то страшно рассердилась на это мое «конечно». Ее, видите ли, поражает моя наглость!.. Еще вчера она знать не знала Вика из созвездия Гончих Псов и жила себе спокойно, а тут прямо с неба свалилось голое чудо с претензиями на ее свободу!.. И почему ей так не везет: у всех девчонок мальчишки как мальчишки, а у нее непременно какой-нибудь герой, у которого даже штанов нет! В довершение ко всему она еще и заплакала.
Я на нее обиделся поначалу и хотел уйти, но потом передумал. Вспомнил, как Ма рассказывала о своей первой встрече с Па и как она здорово тогда испугалась. Потому что девушкам на Земле трудно привыкнуть к тому, что мужчина вдруг сваливается с неба, то появляется, то исчезает – словом, ведет себя странно. И я подумал, что Дарья, наверное, тоже испугалась, хотя виду не подает. Нужно время, чтобы она ко мне привыкла. Поэтому я и предложил ей прогуляться по городу. Она согласилась и даже перестала плакать.
А терем у Дарьи был так себе – ни в какое сравнение не шел с нашим Хрустальным замком: унылая коробка в шестнадцать этажей, в которой кроме Дарьиной семьи жили еще несколько сотен людей, совершенно ей чужих.
– А я тебе говорю – конь это был с крыльями!
Какая-то злобная старуха уставилась на меня с таким видом, словно я был хозяином этого коня.
– И объел всю траву на газоне у подъезда!
– Господь с тобой, Семеновна, откуда кони в центре Москвы?
– Своими глазами видела: пасется у подъезда и крылами машет.
Вторая старуха с морщинистым добрым лицом засмеялась, чем привела злобную Семеновну в неистовство.
– А голый мужик, который прошел сквозь стену у Перфильевых,– это тебе как, смешки?
И снова бросила на меня такой взгляд, что мороз по коже. А ведь ничего плохого я этой бабусе не сделал. Можно сказать, только-только прибыл на планету и вдруг такая ничем не спровоцированная враждебность.
– Никак гости к вам пожаловали, Дашенька? – сладенько пропела Семеновна, но глаза ее добрее не стали. Дарья покраснела и потянула меня вниз по лестнице:
– Просто знакомый, он на минутку зашел.
И мы буквально побежали вниз – только ступеньки перед глазами замелькали. Куда это Дарья так заторопилась – старухи испугалась, что ли?
– Видела? – донеслось до нас сверху.– Еще и семнадцати нет, а уже мужики в доме.
– А крылатый конь здесь при чем?
– А при том, что не иначе как архангел на том коне прилетел – конец света трубить.
– Господь с тобой, Семеновна, конь-то, сама говоришь, черный! Разве ж станет архангел летать на черном коне!
Семеновна что-то ответила, но я не разобрал, а Дарья сердито на меня зашипела:
– Понял, что ты натворил? Черный конь – это наверняка твой Баярд, а прошедший сквозь стену мужик – это ты. Кони летают...– Дарья осуждающе покачала головой.– Скажи кому-нибудь – засмеют.
А что тут смешного? Летают и летают. Я предложил Дарье прокатиться на Баярде прямо сейчас – пусть сама убедится, смешно это или не смешно.
– Слушай, Вик из созвездия! Либо ты будешь делать то, что я скажу, либо гуляй один! – зашипела она, как гадюка с планеты Иблей, надулась и отвернулась. А что я такого сказал обидного? Всего-навсего предложил на коне прокатиться!
– Соображать надо: в Москве и обычный конь – чудо, а уж крылатый...
– Пусть посмотрят.
– Ой какой дурак!
Подумаешь, цаца!
И город ее мне не понравился. Народищу кругом, и все толкаются, и никто не извиняется. Дома – громадные, мрачные, из холодного камня. А потом – эти механические тележки на дорогах! Двигатели у них допотопные – то ли на угле, то ли на нефти. Дымят... Им можно по улице шастать, а моему Баярду, видите ли, нельзя... Люди дышат гадостью, и никто не возмущается.