Планета грибов
Шрифт:
В сущности, новый заместитель ей нравится. Иначе бы не взяла. Тем более сейчас, в сложившихся обстоятельствах, когда он остается здесь, в России. Практически вместо нее. В современном мире физическое присутствие не обязательно. Везде мобильная связь. Можно руководить откуда угодно: хоть из космоса, хоть с того света. Рано или поздно ученые решат и эту проблему. Усмехается, пытаясь представить себе далекое будущее, в котором и хоронить будут с телефонами. В принципе, идея не новая. Еще древние египтяне снабжали своих мертвых всеми достижениями этого света, которые могут понадобиться после смерти…
В салоне африканская
Какие-то решения ему придется принимать самостоятельно, не отвлекая ее по пустякам. От него она не ждет чудес: справится – хорошо, не справится… Кто знает, может, и к лучшему. Сам-то он уверен, что справится. Ей импонирует его уверенность. Наверное, так и надо, когда тебе тридцать лет. В начале девяностых этому мальчику было десять. По-настоящему он не помнит прошлой жизни. В сравнении с ним она – динозавр, выживший после ледникового периода. Чего она только не делала, пока не вышла на эту тему: возила шмотки – сперва из Польши, потом из Турции, торговала на рынке, одно время держала закусочную. В голове вспыхивают картинки – яркие, как в телевизоре.
– Выключить, выключить! – она трясет головой.
Спаслись те, кто сумел приспособиться. Остальные просто доживают: проводят остаток дней. Она чувствует это всегда, особенно когда делится с ним своим опытом. К ее советам он прислушивается внимательно, во всяком случае, делает вид.
«Вы должны понимать: индивидуальность – эффектное слово, которое нравится клиентам. На самом деле здесь, в России, общая жизнь: вкусы, потребности, перечень тайных желаний. Каждому сегменту рынка соответствует свой список. Шагнув вверх по лестнице доходов, старый список желаний откладывают в сторону. Достают новый. Как из ящика письменного стола или из дачной тумбочки…» – выезжая с парковки, она жмурится от солнца.
«Вы хотите сказать: у меня тоже общие? Но я…» – он смотрел на свои брюки, купленные в дизайнерском бутике. Хотя, конечно, дело не в брюках. Брюки – следствие. Этот мальчик прост, как газета «Правда», циничен с младых ногтей.
В пятницу предупредила: вернусь не раньше среды, заодно и отдохну.
Пожал плечами: отдых в Ленинградской области – не его стихия. Скорее, возвращение к истокам, к прошлому. Которого он не то чтобы стыдится – просто стер из памяти. Как крошки со стола. Когда брала на работу, спросила: «А где ваши родители?» Назвал областной городок: где-то в направлении Ладоги. «И чем они занимаются?» – «Не знаю. Живут», – равнодушно, как о кошках или кроликах.
А может, она несправедлива? Кто знает, чем этот мальчик интересуется? Политикой? Ну какая теперь политика… Или, например, оккультизмом? Многие увлекаются, вертят столы, вызывают души предков…
Нина, Ниночка! У нас – общее прошлое. Значит, и настоящее, и будущее… – резко, рывком поворачивает руль. Проскакивает перед носом у встречной машины.
– А вот это хрен! Я. Вам. Не нанялась! – громко, будто они должны услышать – ее клиенты, чьи вкусы она чувствует нутром и презирает в себе.
«В сущности, это и есть мой талант: знать, что им понравится. Потому что – в глубине души – мне тоже нравится
Покупатели, чьи руки ощупывают ткани, которые она выбрала, – что они вообще знают про индивидуальность! Индивидуальность – это ее борьба: девочки из интеллигентной семьи, чьи родители всерьез полагали, будто они – особенные.
Наша дочь – очень современная девушка, выбрала торговлю, – всю жизнь она слышит голос матери, видит презрительную усмешку.
Сколько раз думала: вот родилась бы в простой семье. Представляла себе соседку, женщину в ситцевом платье, которая однажды назвала ее доченькой. Они бы просто гордились: еще бы! В сравнении с ними доченька, которую они просто любят, поднялась на ступеньку выше, получила прекрасное образование, открыла свое дело, стала успешным предпринимателем…
Машина движется по лесной дороге, соединяющей Сосново с дачным поселком. Ей уже неловко за эту вспышку, чуть не обернувшуюся аварией.
«И чего я на него напустилась? – она улыбается своему заместителю. – Парень как парень. Работящий, добросовестный. Если и врет – по мелочам. А с другой стороны – одергивает себя, – кто теперь не врет?»
Последнее время расплодились варварские типажи. Черепа как у неандертальцев. «Вот-вот… – она кивает. – Будто время движется вспять». По сравнению с ними, ее заместитель – воплощение таланта и ума.
Среди елей и сосен мелькают цементные надгробья, расцвеченные искусственными венками: кладбище, разбитое на краю леса. Напротив, на другой стороне дороги, – бревенчатая церковь, раньше ее не было. Тоже местные умельцы… Она объезжает машины, припаркованные у обочины, – около кладбищ всегда полно дорогих. Такое впечатление, будто умирают исключительно бедные, а богатые их навещают, приезжают на роскошных машинах…
В боковом зеркале вспыхивают анилиновые цветы. Она отворачивается, пытаясь подавить в себе чувство вины, но оно никуда не исчезает. Наоборот: ей хочется выйти, воспользоваться случаем, чтобы как будто навестить. Странно, но их присутствие она чувствует на любом кладбище, кроме Южного, где они похоронены… Она жмет на газ. Ей не за что себя винить. Родительские могилы прибраны. В прошлом году обновила ограду, кресты, надгробья – две гранитных плиты.
На подъезде к ДЭКу стоят мусорные контейнеры. За ними цементная стена, огораживающая территорию помойки. На стене объявление:
АНТИКВАР.
ПОКУПАЮ ДОРОГО: МЕБЕЛЬ, ПРЕДМЕТЫ БЫТА, РАМЫ ДЛЯ КАРТИН В ЛЮБОМ СОСТОЯНИИ.
ВЫЗОВ ОЦЕНЩИКА БЕСПЛАТНО.
Она съезжает на обочину. Порывшись в бардачке, нашаривает блокнот и ручку. Ей не нужны эти деньги. Надо просто отдать. В хорошие руки. Не выбросить. Расстаться по-хорошему… Конечно, чистое суеверие, но, может быть, тогда и у нее все сложится…