Планета МИФ
Шрифт:
— Возможно. Но надо быть в этом уверенным. Однако есть и другие соображения.
— Какие?
— Они двигались со скоростью, равной примерно одной десятой световой. Значит, им понадобится еще сорок пять лет, чтобы дойти до нас. А мы можем развить скорость корабля, близкую к световой. Значит, мы преодолеем это расстояние лет за пять — шесть.
— Ну, это другое дело, это нас как-то оправдывает… — она невесело улыбнулась. — Но ведь это значит, что вы вернетесь лишь через десять лет!
— Погоди, Юна. Если они вышлют нам навстречу корабль, идущий с такой же скоростью, то мы встретимся через два года.
— Ты думаешь, они догадаются?
— Не сомневаюсь.
Она подошла к нему.
— Аллан, я так хотела побыть с тобой этот год. Я так соскучилась. Но ради этого… Я горжусь тобой.
Рано утром мы вылетели на восточный космодром. Огромное оранжевое солнце всплывало справа от нас над морем. Оно было еще по утреннему холодное, не слепящее, на него можно было смотреть не отрываясь, и я смотрел, и впервые по-настоящему осознал, что передо мной Звезда, наша собственная Звезда, которая сопровождает все человечество от рождения до смерти, щедро светит и греет всем поколениям, светила всегда, и мы как-то не задумываемся над тем, что она может когда-то иссякнуть… Я представил себе, что испытали те люди, или как их там назвать, — разумные существа, когда они поняли, что через некоторое время их звезда взорвется… Сколько понадобилось мужества, таланта, работы, чтобы суметь спасти цивилизацию, спасти все, созданное на их планете, пронести сквозь холод мироздания в поисках новой звезды, в поисках собратьев по разуму! Это должны быть удивительные существа — дружные, самоотверженные, стойкие, умные…
— Аллан, — перегнулся я через спинку переднего кресла, — какие они, как вы думаете?
— Полагаю, что по духу своему они близки нам, по разуму — выше нас, а внешне… Тут я ничего не могу сказать. Этого, пожалуй, никто пока не может сказать.
— Аллан, — Юна прикоснулась щекой к его щеке, — почему они не послали нам свое изображение? Показали нам свою планету, свое взорвавшееся солнце, показали свой путь, а себя ни разу не показали? Ведь они могли это сделать?
— Конечно, могли. Я тоже думал об этом. И знаешь, я полагаю, они не сделали этого неспроста. Они понимали, что мы можем быть совсем другими. И они не хотели, чтобы внешнее различие отпугнуло нас. Они послали нам свой разум, и если хотите, свою душу, и, как видите, мы прекрасно поняли их. И вот сейчас мы вылетаем им навстречу без всякого страха, хотя, может быть, увидев их, смутимся немного.
— А я почему-то уверена, что они похожи на людей. — Юна оглянулась, посмотрела на нас. — Должны быть похожи — я верю!
— Хорошо бы, — сказал Аллан. — Но это не обязательно. И это не главное.
И тогда я решился задать ему вопрос, который мучил меня со вчерашнего дня.
— Скажите, Аллан, помимо тех причин, о которых вы говорили, есть еще одна?
Он обернулся, мы встретились глазами, и он понял, что я угадал.
— Да… Совет хочет удостовериться в их миролюбии. Но я в этом убежден!
Мы приземлились на огромном поле и увидели космический корабль. Он стоял, направленный отвесно вверх, как стрела, и со всех сторон поля шли к нему люди, чтобы проводить своих посланцев на первую встречу с разумными существами вселенной.
Корабль был ослепительно белый. И по всему его борту, от нижних дюзов до заостренной головной части, было написано огромными буквами: ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЛЮДИ!