Шрифт:
Неподалеку от своего дома Джурабай остановился: не хотелось, ох, и не хотелось ему идти в эти давно опостылевшие стены. Взгляд его упал на небольшой обшарпанный ларек, к которому, вдоль тротуара вожделенно тянулась длинная очередь. Люди с какими-то серыми, изможденными, усталыми лицами, что-то купив в крохотном окoшечкe-амбразуре, завoрачивали купленное в бумагу и, сразу повеселев, расходились куда-то по двое или по трое.
Джурабай с надеждой порылся в карманах, достал медяки и потрепанные абонементы. Этого явно было мало. От досады он сплюнул на землю. Вот уж не везет так не везет!..
Правда, дома на веранде остался вчерашний плов. Но сейчас он, наверное, окончательно испортился под лучами солнца… Эх, вот бы похлебать тарелочку горячей маставы!.. И Джурабай мечтательно хмыкнул и облизнулся.
Он явно не знал, что ему делать и куда пойти.
И вдруг на противоположной стороне улицы он увидел человека, лицо которого показалось ему знакомым.
Человек приветливо помахал Джурабаю рукой и шагнул навстречу.
— Это ты, Джурабай? Надо же как повезло! А то пришел к тебе домой, а дверь заперта… — Он секунду помолчал. — А ведь я специально тебя разыскивал…
— Ах, это ты, Саттарджан! — вспомнил наконец, с кем имеет дело, Джурабай. — Что это ты делаешь на нашей улице?
— Говорю же, к тебе пришел!
— C чего это вдруг?.. Небось, уже директором стал, а?.. Ты ведь, помню, отличным инженером считался.
— Нет, директором еще не стал, — отмахнулся Саттарджан от похвал, — но дела мои, не скрою, идут неплохо…
— Тогда зачем я тебе понадобился?! Или ты хочешь, чтобы я тебе организовал банкет в ресторане? Так меня, должен тебе, сказать, давно уже оттуда… — он замялся подыскивая слово. — Ну, в общем, я уволился.
— Допустим, я об этом слышал, — кивнул Саттарджан. — Слышал и о том, что жена твоя, взяв детей, ушла к матери. Ну да хватит об этом, чего в жизни не бывает… Пойдем-ка лучше ко мне, я ведь тоже живу один.
— Как и от тебя жена ушла? — поразился Джурабай, как-то неожиданно и мгновенно расправляя плечи.
— Да нет, она в Москве, в командировке… Ну так как, идем или нет?
— Н-не знаю… — замялся Джурабай. — А-а выпить у тебя найдется? Ты ведь, помнится, работал на винзаводе? Наверное, носишь потихоньку?.. — Он противно захихикал. — Взял бы меня к себе на службу, а? Как-никак вместе кончали химфак.
Саттарджан еле сдержал улыбку.
— Да, наш химико-технологический…
Он даже как-то посветлел. — Золотая пора юности… Знаешь, я иногда с нежностью вспоминаю те дни, а ты?
— Охота мне душу травить, — буркнул Джурабай.
Но, видно, сказал неправду, потому что сразу же ностальгически произнес: — Да, в те годы мой покойный папаша работал в ресторане… а на занятия… на занятия я ездил на отцовской машине. И собою был недурен — от девчонок отбоя не было. — Он разве что не прослезился. — В деньгах тоже не знал нужды. Вложу в зачетку новенький четвертачок — хорошая оценка гарантирована… А как развлекался! Не было ни одного индийского фильма, который я бы не посмотрел. И ходил в кино только с девушками. Ты же знаешь, как они любят такие фильмы! Сплошные слезы… Я сам даже плакал однажды… Да, незабываемая пора!.. Э, тебе этого не понять. Ты же, сухарь, все время проводил в библиотеках…
Саттарджан ничего не возразил и улыбнулся.
— Вот и пришли, — сказал он и, поддерживая за локоть Джурабая, подтолкнул его к подъезду большого девятиэтажного дома.
Поднявшись на второй этаж, Саттарджан протянул к двери руку-и вдруг дверь сдвинулась вбок и бесшумно вошла в стену.
Джурабай от удивления открыл рот.
— Входи! — подтолкнул его Саттарджан.
Когда они прошли внутрь, дверь снова встала на свое место. В прихожей Джурабай растерялся еще больше. Распахнулись дверцы шкафа для обуви, и пара шарниров с резиновыми присосками на конце потянулась к его ботинкам. Быстренько расшнуровав и сняв их, «руки» начали протирать обувь. Другая пара «рук» оттянула его носки, опрыскала ноги чем-то приятно пахнущим и пододвинула домашние тапочки. Тоже самое «руки» проделали с Саттарджаном.
— Браво, не зря мы тебя называли изобретателем, — восхитился Джурабай. Надо же, все автоматизировано. Жена, наверное, от безделья дома мается, не так ли?
— Нет, дружище, не угадал, — покачал головой Саттарджан. — Это все придумала Санобар. А с моей работой познакомишься позже. Пока же иди помой руки, а я тем временем что-нибудь приготовлю поесть…
Когда Джурабай вошел в гостиную, ему в глаза сразу же бросился стоявший в углу бар-холодильник.
— Товарищ изобретатель, — заискивающе обратился он к бывшему однокашнику. — Не найдется ли у вас чего-нибудь такого… Ну, со звездочками…
— Найдется, найдется! — засмеялся хозяин дома.
— По мне… — и армянский коньяк сгодится, — выжидающе сощурился Джурабай.
— Найдем и получше, — улыбнулся Саттарджан, встал и вышел на кухню.
Спустя некоторое время он внес на подносе дымящуюся дымламу. Водрузил угощение на стол.
— Смотри, ну, фантастика, — восхитился Джурабай, распробовав угощение. И всего за каких-то полчаса… А пахнет-то как!.. Ну, — он возбужденно потер руки, — неси скорей что-нибудь покрепче.
— Подожди, — опять усмехнулся Саттарджан. Давай прежде немного подзаправимся… Мои напитки, Джурабай, очень крепкие. Их нельзя пить на голодный желудок.
— Ну тогда дай хоть взглянуть на них! — взмол ился Джурабай, пережевывая пищу.
Саттарджан потянулся к бару, нажал на кнопкуи бар распахнулся. Глаза Джурабая алчно заблестели.
— Ну, молодчина! Такого богатства мне Не приходилось еще видеть…
И вправду, здесь было на что посмотреть.
В красивых бутылках разных форм и оттенков притягательно сверкали многочисленные напитки. Джурабай, забыв про еду, принялся читать этикетки:
— «Вдохновение»… Гм-м, это, наверное, для поэтов?
— Угадал, Писатель или поэт, выпивший этот напиток, избавится от необходимости ждать озарения. Новые мысли будут приходить ему в голову сами собой.
— «Здо-ро-вье». Нет, этот голубой напиток, пожалуй, мне не подходит. Он, наверное, для медиков… Постой! А вот этот… «Полет», цвет-то у него почти коньячный! Плесни-ка мне его…
— Молодчина! — похвалил Саттарджан. — Я и сам хотел его тебе предложить. Выпив, ты почувствуешь необычную легкость. Тебе кажется, будто ты паришь в небе, как птица. Да что я распинаюсь, лучше попробуй, а я выпью, пожалуй, вон ту, лимонную!..