Планета
Шрифт:
'Тэкс. Уже, хе-хе, сдаётся!' Пригладил пятернёй волосы, поздоровался и учтиво кивнул. В ответ - хлоп-хлоп длиннющими ресницами блондинки и взгляд из разряда предупредительный, а потом сразу - контрольный. Назвал себя и углядел ФИО блонды на бейджике - Жанна Эдмондовна де Эппле, секретарь.
'Где-где нашли, да в Париже и нашли', - про себя сделал вывод. Мадмуазель меня записала, выдала бейджик и выпросила визитку...
Вместо пятка минут приватной беседы с панночкой, пришагал жандарм. Хмуро козырнул и забрал кобуру с пистолетом. И остался у столика.
Пришлось идти дальше по стрелочкам на полу. Путеводная нить довела до 'предбанника' залы симпозиума.
Звякнул сигнал призывающий зайти в залу, я и занял отведённое место - восьмой ряд, первое место. Осмотрелся. Сцена, украшенная как к съезду партии 'Единая Россия', имела совсем другое название конференции - 'Наука и магия'. А у меня в методичке было записано - 'Достижения НТР в Донском краю'. Поделился с соседом непонятками по теме. В зале зашумели, в президиуме занервничали. Рабочий сцены выкатил интерактивную доску, два других что-то доподсоединяли и председатель произнёс:
– Господа, мы начинаем. Господа, ...нам пришлось, в свете изменений по текущему моменту, переменить тему нашего симпозиума, - в зале - шум.
– Вы поймёте, почему, попозже... Слово представляется доктору Аэ Гуну.
Хлопки из зала, и к микрофону трибуны подошёл невысокий врач из расы накнан, я приготовился поспать. Но.
– Здравствуйте, коллеги. Я с большой радостью хочу поделиться с вами нашим вчерашним открытием. Оно, господа, имеет колоссальное значение для всех нас. Коллеги, мы раскрыли миг перехода нашего разума и тела на эту планету. Господа, мы взяли десять добровольцев, - проговорил ол Аэ, вытащил микрофон из гнезда и пошёл с ним к доске.
– У доктора носимый голо-процессор на руке, - заявил сосед. Присмотрелся, и точно, какие-то прожилки голубого цвета пробивались сквозь ткань лёгкого пиджака. А ол док дойдя до доски, после трёх пассов, предъявил залу десять письменных, заверенных нотариусом, разрешений на проведения опытов с использованием директивного гипноза.
– Юрист, мля, прикрыл тылы, - от соседа. Ол Аэ продолжил:
– Смотрите, господа, что мы предприняли...
А сделали накнаны, и это было отражено на экране, вот что. Добровольцев, усыпив, довели вопросами до 'Точки У'; момента копирования мозга и тела индивида на объект - планета Х, где-то в Галактике. Сосед хмыкал. Десять раз показывали заставку проигрывателя Windows Media, со зрительным образом - 'Алхимия'. И арготизмами от кого-то чудовищно могущественного; ол Аэ, этого даже не упомянул: 'Переезд мозгов' и 'Тело предоставлено корпорацией DoGulag Ltd' (девять раз) и разок - 'PoslяGulag Ltd'.
– Фигасе! И в зале, после показа последней послойной томозаписи мозга, стало тихо-тихо.
– Господа, мы имеем дело с необъяснимыми предметами ненаучного происхождения. Ибо в начальные дни нашего здесь пребывания, активно использовались лекарства седативной группы, гипноз и магию воздействия на состояние материи. Материалы имеются.
Соседи и я кивнули этому утверждению. За ночь навезли чернозёма, и здания подвигали. И в тишине ол доктор зачитал, что вся научная братия 'должна искать и находить неопровержимые улики сущности бытия и сосуществования науки и магии'.
'Закруглился ол', - подумал.
– Выдал пипеткой новину,
Следующим 'первый на селе' пригласил мастера сталелитейного цеха завода 'Аксай' Кряжистого Ивана Михайловича. Передо мною поднялся названный камрад, плотного телосложения, в куцем пиджачке, и пошагал к микрофону. Вслед за ним двинулась гора из коридора. Детинушка был ещё больше, чем мастер Михалыч. Типа подмастерья, молодой беловолосый тяж, тащил звякнувшие железки в ... авоське.
– Сыскал тару, баклан.
Михалыч, годков так пятидесяти отроду, взгромоздился на трибуну. Уверенно плеснул в стакан воды, как пьющий - мастер разливания. И зашёл опоздавший, которого я где его видел.
– Господа, э, господа, - Кряжистый замялся под взорами сидящих. 'Ха, он же привык по-простому: эту хрень на ту хрень, а ту херь принеси сюда. Бегом'.
– Господа, изрекать словеса я не умею складно. Но, надоть, - подтвердил мою догадку дядя Ваня.
– Судари, я уж сорок лет варю железо. Как начал с шешнадцати годков, кода мине батя привёл на завод, и варганю вот до сих пор; и ещё могу токарем, инструментальщиком и исчо слесарить научили. Умелец я на все руки на заводе. Оказия с премией там какие, или ещё чего... Магарыч и все дела. Да-а. А вчерась, мне директор и инженер и заявляют, ехай, Михалыч, без тебя никак. Сюда значит. Ты, грит, наша надёжа и опора. Я грю, што дашь? А мне бы день простоять, да ночь продержаться... Дам выходной, грит, и премию...
– дядя вещал без бумажки, 'растекаясь по древу', хотя застывший Эверестом, подручный и тянул ему листок с заготовленной речью.
– Вот, а сталь, у меня рука лёгкая, глаз - алмаз и все дела, получается аху... кхе-кхе, - чуть не проговорил словечко Михалыч.
Зал заржал.
– Ох, извиняйте, господа; я грю, сталь у меня выходить зашибись, - дядька почти исправился.
– А, да. Стёпа, а где моя речуга от инженера?
– стребовал пропажу виртуоз словечек и забрал мятую бумажку.
– А, Стёпа, на неё уже глаз положил, коричневый, - насмешливый голос из зала. Гы-гы-гы.
– От жеж у него какая какава, - обмолвился Михалыч. Ха-ха-ха.
– Стёпа, почему тут джирное пятно?
– Там не читай.
'Там не играй. И. Поезд мчи-и-и-тся в чистом по-о-о-ле', - вспомнилось. А от дяди Вани, в полный голос:
– Волк позорный. Млять. Бац. Звяк. Стоявший под правой рукой докладчика стакан от удара кулаком по трибуне от разозлённого мастера, подпрыгнул и опрокинулся.
– Ууу, - от мастера.
Зал лёг. Дальше вокруг трибуны летали члены президиума, успокаивали мастера; Стёпа затирал носовым платком воду и оправдывался. Его бас попадал в зону действия микрофона, и мы услышали:
– Михалыч, ты чё, распетушился. Я не хотел. Ей-ей. Переволновался я. Живот прихватило, ... а измял нечаянно, речугу твою, ... да руки я помыл после тувалета...
Зал ржал. Минут пять уже нас успокаивали, Михалыч на коленке разглаживал бумажку. Многие в зале вытирали выступившие слёзы от нежданно подаренной забавы.
– Итак, судари мои, читаю, - продолжил мастер. И бу-бу-бу о технологии производства стали и т.д., и т.п.
Лекция получалась длинная, Михалыч два раза пил воду, устал и бумагу отложил.
– Но, вот что я хочу сказать, господа, после пятого и двадцатого, технология становится не в пи... кхе-кхе, не в пику как вчерашняя.
Гы-гы-гы... Рецидив ржачки в зале. Стёпа прямо расстроился от нового фортеля наставника.