Планка (сборник)
Шрифт:
А старший брат Паша был сильно деловой. Он был старше Кости на семь лет, ему исполнилось 31 совсем недавно, он давно уже жил отдельно и хорошо зарабатывал тем, что поставлял на отцовский завод какие-то железяки и пользовался всеми другими возможностями заработать, которые предоставляли отцовский завод и отцовские связи.
Паша давно уже женился, у него родился сын, и он заметно поправился и даже утратил половину волос на голове. В общем, он выглядел, как типичный успешный, перспективный положительный житель города. Родители очень его любили, были за него рады, а он редко к ним заглядывал. Костя чувствовал, что всегда раздражает брата, но всё же был уверен, что брат его любит.
Вот Костя и решил перехватить денег у брата. К тому же Косте были должны за работу, он по-прежнему иногда подрабатывал в автосервисе, к нему обращались, когда дело касалось сложных технических вопросов, а Костя соглашался, если вопрос или машина были интересные. Ему были должны немало, ему хватило бы на поездку, но должники просили подождать, а ждать он уже не мог.
Они договорились встретиться в лобби баре в обед, Костя пришёл в час и прождал брата минут пятьдесят. Наконец, тот пришёл.
— Ну ты, брат, деловой! Назначаешь встречи в таких местах! Да-а-а! — начал Паша громко вместо “здрасьте”. — Чё случилось? Ничего не натворил? — ещё сказал он и крепко обнял Костю, который поднялся к нему навстречу, отложив газету.
— Здравствуй, Паша! Спасибо, что всё-таки пришёл, — сказал Костя тихо. Ему не понравилось, что Паша шумит и ведёт себя не в соответствии с тем, как обычно ведут себя люди в этом месте. — Присядем. Я тебе сейчас всё расскажу. Будешь кофе? Крепкий? Двойной эспрессо, пожалуйста! — это он громко сказал уже бармену.
— О-о-о! Ну, давай присядем, обсудим, — с заметной иронией сказал Паша.
Костя увидел, как Паша диссонирует с лобби-баром в своей типичной для местной успешной моды куртке и таких же, правда, несколько дней не чищеных, ботинках. Весь Паша был очень местный. Косте было неприятно это, потому что он Пашу любил и сердился на него всегда.
— Чего стряслось?! — усевшись, спросил Паша.
Костя сбивчиво, стараясь спокойно и толково, но в итоге многословно и путано, объяснил брату, зачем он его позвал, что ему необходимо, что просто так он денег бы не попросил, как не просил никогда до того и впредь не попросит. Просто теперь возникли обстоятельства, но он скоро всё вернет, и беспокоиться нечего.
— Можешь дальше не продолжать, — перебил его Паша, — всё понятно. И ты туда же. А я думал, ты что-нибудь действительно серьёзное придумал, что тебе и вправду нужна помощь.
— Паша, я у тебя просто денег прошу, ненадолго, в долг, мне, правда, надо, — с готовностью к такой пашиной реакции сказал Костя, — Я тебе объясняю, что я задумал и на что мне нужны деньги, и прошу…
— Ты глупость очередную задумал, — резко сказал Паша. — И я тебе в этом помогать не буду. В Москву он захотел! Как оригинально и необычно! И ещё хочешь, чтобы я тебе помог совершить такую идиотскую глупость. Что, потянуло в столицу, нанюхался столичного?…
— Паша, я же тебе объяснил всё. Чем ты слушаешь? Я хочу сам походить по университетам. Сам посмотреть, определиться.
— Определиться? В Москве? — Паша при этом махнул рукой. — Ага! Расскажи кому-нибудь другому. Ты тут-то определиться не можешь, а в Москве определишься! Знаю я такие истории наизусть. Не смеши меня, Костя! Ты тут ни черта не делаешь, а в Москве тем более ничего делать не будешь.
— Паша! Я, между прочим, у тебя деньги попросил в долг, а если я прошу в долг, значит отдам. Я свои деньги зарабатываю, ни у кого на шее не сижу.
— Ты ни у кого на шее не сидишь? — скривившись, спросил Паша. — Ой, ли?! Ты с родителями живёшь, ешь, пьёшь, к холодильнику подходишь, разрешения не спрашиваешь. А деньги ты домой приносишь? Ты вообще интересовался когда-нибудь, откуда продукты в холодильнике появляются? Ты уже не пацан, Костя, ты уже взрослый мужик, а привык к халяве. Ты халявщик, брат. Вот и потянуло тебя в Москву. Конечно! Москва! Туда вся халява и стекается со всей страны. Давай, езжай!
— Если денег давать не хочешь, так и скажи, — тихим голосом ответил Костя, — а выслушивать твои поучения в таком тоне я не намерен. Ты сам сказал, что я уже не пацан, — Костя говорил, сдерживаясь из последних сил.
— Да мне денег не жалко! Да даже если бы ты жениться решил тайком или хоть на северный полюс бы собрался, давай, бери, пожалуйста, мне не жалко. А в Москву! Уж извини! Я тебе не враг, и твою блажь поддерживать не буду, понял? Если бы ты дело какое-то затеял… Дело, понимаешь? А то в Москву, знаю я, как это бывает…
— Что ты знаешь?…
— Москву знаю! — резко ответил Паша. — Ты думаешь, ты там кому-то нужен, ждут тебя там? Там же всем на всех насрать. Халявщики одни. Только и крутят, только и мутят. Я туда съезжу, так потом помыться хочется после этой Москвы, если бы там партнёров не было, так вообще бы туда ни ногой. А партнёры! Эти москвичи, наши партнёры, они же нас за людей-то не считают, понял ты? Будешь ты мне про Москву рассказывать.
— Хорошо, я понял, — совсем тихо сказал Костя, — я сам всё решу и сам разберусь. Больше я у тебя просить ничего не буду.
— А тебе больше никто ничего не даст, братец, — склонив голову набок, сказал Паша, — успокойся. У тебя же руки золотые, башка талантливая. Здесь дел непочатый край. Займись чем-нибудь, мы с батей поможем. Всегда. Ты же знаешь. Только чем-то толковым займись и я всегда помогу.
— Вот я тебя попросил мне помочь, — Костя смотрел на стол прямо перед собой, — и как ты мне помог? Ладно! Потом увидим.
— Чего увидим? — громко сказал Паша и опустил руку на стол, пепельница от этого громко звякнула. Из-за соседних столиков на них посмотрели. — Ты чего, не понял, что мы тебя в Москву не отпустим, нечего тебе там делать!
— Ну уж, отпускать или нет — это не тебе решать, Паша. Всё, разговор окончен, — сказал Костя и стал вставать из-за стола.
— Ну-ка сядь! — почти крикнул Паша. — Если своих мозгов нет, значит, будут за тебя думать другие. Сядь, говорю, мать твою!
— И твою, значит, тоже! — стоя сказал Костя.