Планы на осень
Шрифт:
— Для вокзала? — Скептически подняла она бровь, все еще не веря, что это и было причиной визита.
— И для вокзала. И «характеристику» еще, — помялся я с ноги на ноги. — Пока еще какое письмо не пришло.
Потом что-то положительное получить будет гораздо сложнее.
— Еще и характеристику на тебя писать?
— Да я сам на себя напишу, не проблема. Только подпись поставить! — Заверил я.
— Так. — Словно что-то для себя решив, подытожила Татьяна, легонько хлопнув ладонью по столу. — Сводишь меня в театр, малый драматический, в семь. Забираешь от метро, довозишь домой на такси. Понаблюдаю
Заодно скрывая явное смущение на порозовевших щечках.
— С великим удовольствием схожу в театр с прекрасной леди. — Степенно поклонился я.
— Все, кыш.
Интересно, можно будет провести у Анны Викторовны расходы на свидание, как представительские расходы?.. Спросил бы — да как бы башку не оторовала…
Что ж делать-то? Под тяжкие раздумья, как раздобыть финансы, отчего-то вновь начал их тратить — то есть, добрел до столовой и оплатил себе плотный обед. Очередная пара закончилась, и люди стали потихоньку подсаживаться за соседние столики.
— Привет, — плюхнулся кто-то на стул напротив.
Я, тщательно пережевывая и будучи слегка в меланхоличном настроении, не сразу и понял, кто это — только дежурно кивнул и угукнул что-то приветственное.
— Ну что, дочитал книжку на выходных? — Нетерпеливо уточнили у меня. — Готов вернуть?
Отставив ложку, медленно поднял взгляд на бывшего соседа Петю и невольно улыбнулся самой искренней улыбкой.
Родной ты мой — смотрел я белобрысого самоуверенного дурня, растерявшего с пятницы и страх, и всякую неуверенность. Где тот бледный, пытающийся спрятаться на ровном месте олух? Нет его — сидит передо мной наглый тип в черной толстовке и явно пытается отжать мой законный трофей.
— Она у меня с собой, — уняв улыбку, кивнул ему в ответ.
— Так давай сюда. Серьезные люди спрашивают, не моя вещь — вернуть надо.
— Прямо в столовой? — Вопросительно поднял я бровь. — У всех на виду?
— Ну… Не прямо сейчас.
— Тогда я доем. — Констатировал я и вернулся к пище.
Петя какое-то время ждал, потом не выдержал и себе взял компотика — я не торопился.
— Пойдем, — встал я, закончив.
— Куда? — Догнал он меня на выходе.
— Да вон в туалет зайдем, — кивнул я, отметив выходящего из него парня, замедлился и завозился с пакетом в руках. — Проверь, есть там кто внутри.
Бывший сосед хмыкнул, явно не довольный, что ему что-то указывают, но шаг прибавил и первым забежал внутрь.
— Никого, — встретил он меня внутри.
— Отлично, — ткнул я ему торцом книги в горло.
Добавил левой в живот, сбил с ног и для профилактики попинал. Закрыл туалетную дверь на защелку, присел рядом и обыскал карманы — добычей стал телефон и кошелек.
Внутри кошелька — паспорт, пластиковые карты и пятьдесят тысяч рублей.
— Неслабо, — присвистнул от добычи.
— Т-тебе конец, уб-бью, сс-с, — давил из себя стон Петя.
За что беззлобно получил «Ритуалами» по голове — тут же унялся, затих.
Паспорт, карты, кошелек и телефон отправились по сортирам, деньги — в свой карман.
Открыв дверь в коридор, осторожно осмотрелся и с невозмутимым видом побрел в сторону нашего учебного крыла.
— Тебя найдут! Тебе конец! — Крикнули
Главное легализовать конфликт — дойти до учительской, постучать, зайти в ответ на приглашение, поздороваться и сесть напротив стола к абсолютно лысому дедушке на шестом десятке лет.
В комнате находилось четыре стола, расставленных на манер парт с интервалами друг к другу и лицом ко входу. Два были заняты. Дальний от меня — властной женщиной за сорок, она же наш профессор по токсикологии.
За ближним к двери столом находился Герман Степанович — тот самый преподаватель, занятия которого я прогулял в пятницу. Он же — руководитель моей ячейки Ковена.
— Мишенька, — обрадовался он мне. — А мы твои похождения не далее, как час назад, с Алевтиной Николаевной обсуждали.
— Те, что в общежитии — тоже?
— Парой слов, — отмахнулся он. — Но в курсе, да.
— Тогда проще, — настроившись было долго все пересказывать, я выдохнул. — С Петра за угрозу тюремного срока, вранье и наглость только что взял виру здоровьем и деньгами, — выложил я пятьдесят тысяч на стол.
— Вот как? — Словно бы даже растерялся старичок.
— Ну, еще документы его и сотовый в сортире утопил, — чуть поморщился. — Но, считаю, не перебор. Если Ковен не считает иначе.
— Так. И дальше что? — Побарабанил Герман Степанович по столу.
— Мне бы деньги легализовать, — кивнул я на стопку.
— Десять процентов.
— Согласен. — Равнодушно пожал я плечами.
Деньги сгребли куда-то под стол, взамен вытащили пачку других купюр и чистый лист.
— Пиши расписку, буду тебе твои деньги в долг давать, — хекнул преподаватель, помусолил палец и принялся отсчитывать пятисотки и тысячные. — Руки покажи. Да не ладони… Ага, костяшки не сбиты. Алевтина Николаевна!
— Ау?
— Студент Ремер вас ведь в столовой повстречал и вместе с вами сразу в кабинет пришел, так ведь?
Рядом зацокали каблучки — женщина подошла ближе, дождалась, когда деньги досчитают, и сняла сверху две тысячи. Столь же невозмутимо вернулась и уже оттуда ответила:
— Все так и было.
— Ну вот. — Пожал плечами Герман Степанович.
— Спасибо. И вам, Алевтина Николаевна, спасибо! Ваша наука мне в субботу жизнь спасла. — С благодарностью добавил я.
Именно на ее лекциях мы и жрем всякую гадость — иногда разум и тело надо ослабить, чтобы некоторые сущности Бездны, не обладающие способностью говорить самостоятельно, могли на короткое время занять оболочку и переговорить с призвавшими. Это не одержимость в полной мере — риски подконтрольны, а сущности всегда заинтересованы в том, чтобы не повредить добровольному аватару. Плюс есть неразумные твари, достаточно слабые сами по себе, чтобы вообще к кому-то подселиться — воля человека их просто не пустит. С ними, понятно, нельзя вести бизнес, но и портить оболочку из-за злобной природы своей они тоже не станут — зато пока они внутри оболочки, могут вылечить разного рода повреждения. Короче, главное на занятиях — не переборщить с дозировками и не отправиться на тот свет самостоятельно. Ну и то, что тебе подливают, тоже надо тщательно контролировать — не в мире розовых единорогов живем, главными и самыми опасными тварями по-прежнему остаются люди. По себе знаю…