Платье от Фортуни
Шрифт:
– Это – еще один метод, усовершенствованный Мариано. Часто ткань приходится красить много раз, чтобы добиться в точности той изысканной комбинации оттенков, к которой он стремится.
Жюльетт поняла, что осмотрела только часть магазина, хотя провела здесь уже довольно много времени, рассматривая всю эту роскошь. Она уже потеряла счет отделениям, которые они прошли.
– Как огромен ваш магазин! В нем можно заблудиться.
– Это один из самых обширных залов Венеции, – Генриетта рассказала многовековую историю Палаццо Орфей. Могущественное семейство Пезаро провело в нем два столетия, после чего переехало в другой дворец, но и после отъезда хозяев Палаццо
Не прерывая рассказа, Генриетта провела Жюльетт к драпированным дверям, по обеим сторонам которых в великолепных восточных вазах стояли огромные цветущие растения. В ту минуту, когда она объясняла предназначение дверей, служивших «черным» входом в дом, со стороны одного из входов зазвенел звонок, и продавец поспешил к дверям, встречая покупателей, выходивших из гондолы.
– Какой романтичный способ ездить за покупками, – заметила Жюльетт, когда они с Генриеттой отправились в обратный путь по магазину.
– Мне тоже так казалось, когда я только что приехала в Венецию, но очень скоро вы будете воспринимать все виды водного транспорта как поездку на такси или омнибусе в Париже. А сейчас мы осмотрим остальную часть Палаццо, и начнем с ателье-салона. Мариано нравится заниматься живописью в одной его части, а развлекаемся и устраиваем вечера – в другой, которую называем «салон». Наше жилище примыкает к Палаццо и по сравнению с ним очень маленькое. В салоне-ателье вы увидите несколько картин, гравюр и скульптур Мариано. Он также интересуется фотографией и имеет свою фотолабораторию.
– Что же он любит фотографировать?
– Все – от семейных портретов до городских пейзажей. В библиотеке есть несколько альбомов его работ. Мне едва ли стоит добавлять, что большая часть фотографий – виды Венеции с присущей им чудесной сменой освещения, и мои портреты в одежде от Фортуни.
Женщины поднялись по лестнице, заглянули в демонстрационный зал, где было выставлено еще большее число моделей, затем вошли в комнату, столь же обширную, как и торговый зал. Множество дверей вели в боковые комнаты, а широкая стеклянная дверь открывалась в лоджию. Зал также разделяли занавеси, выполненные из старинного бархата экзотических расцветок. Многие занавеси раздвинули, и эту обширную, поистине дворцовую залу можно было увидеть во всю ее величину до той части, которая называлась ателье-салон и располагалась в противоположном конце. Там виднелся мольберт с холстом, залитый потоком света из высоких готических окон, в идеальной симметрии соответствовавших тем, что сейчас находились за спиной Жюльетт. Она стояла, околдованная красотой окружающего интерьера.
С потолка свисали лампы, изготовленные по рисункам самого Фортуни, напоминавшие планету Сатурн с его кольцом. Мебель потемнела от времени, но уютно оттенялась обитыми шелком стенами. Здесь были и крытые бархатом кушетки с обилием разбросанных на них подушек, своим видом обещавшие приятную беседу и добрые воспоминания в кругу милых и добрых друзей.
– Я чувствую себя так, словно попала во дворец к великому восточному владыке, – с восторгом заметила Жюльетт. Впечатление усиливалось роскошно украшенными и усыпанными драгоценностями старинными одеждами на манекенах и шелками, мягко облекавшими поверхность столов из красного дерева.
Генриетта пояснила, что многое, включая занавеси, оружие, а также венецианское стекло и персидские
Собственные полотна и скульптуры Фортуни находились в этом дворце в самом изысканном из возможных окружений. Жюльетт, с интересом рассматривавшая каждую деталь обстановки, внезапно обратила внимание на большую картину в раме, стоявшую отдельно. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что на ней изображено.
– Как называется эта картина?
Генриетта, присевшая на кушетку, заметила странную реакцию Жюльетт на полотно, ее внезапно остановившийся завороженный взгляд.
– Это одно из произведений вагнеровского цикла Мариано: Зигмунд, обнимающий Зигмунду. Вы, конечно, помните, это сцена из первого акта «Валькирии».
Жюльетт продолжала, не отрываясь, всматриваться в картину. Пара соединилась в страстном поцелуе, подобном неудержимому альпийскому ветру, что разметал волосы Зигмунды и вздымал плащ Зигмунда. Герой с такой силой прижимал к себе любимую, что буквально раздирал ее одеяния в клочья, обнажая упругое крупное тело воительницы. Жюльетт почувствовала, что дрожит. Вот так же прижимал ее к себе Николай в тот вечер, когда она возвратилась домой из Лондона и безумная от счастья вбежала к нему в мастерскую. Ей казалось, что она снова чувствует рядом это сильное мускулистое тело, рот, жаждущий поцелуя.
– Что-нибудь случилось? – вопрос Генриетты вывел ее из состояния транса.
– О нет, ничего, – поспешно ответила Жюльетт, не желая, чтобы ее поведение вызвало любопытство и удивление. – Просто мне никогда раньше не доводилось видеть столь живописное воплощение страстного свидания любящих людей.
– Да, это прекрасное полотно. Вы можете рассказать Мариано о своем впечатлении. Сейчас он, скорее всего, обсуждает картину Тициана, которую его попросили реставрировать. Он часто принимает участие в реставрационных работах для церкви и города. Вы сможете встретиться с ним немного позже, когда придут его мать и сестра. Вам представится превосходная возможность увидеть всех троих одновременно, – Генриетта состроила комическую гримасу. – Они редко наносят нам визиты. Донье Сесилии Фортуни не нравится ни то, что я разведена, ни то, что я так откровенно демонстрирую свои отношения с Мариано.
Хотя Генриетта говорила об этом Легко, Жюльетт поняла, как много неприятных сцен и семейных скандалов кроется за этой короткой фразой.
– Мне так жаль, что я не могу избежать уловок и конспираций по поводу Мишеля, – откровенно призналась она.
Лицо Генриетты стало серьезным, она нахмурилась и встала с кушетки.
– У вас все по-другому. Вы прибегаете к обману ради ребенка, а не ради себя самой. Мир полон злых людей, и незаконнорожденный ребенок навеки заклеймен с момента рождения. Мне самой пришлось испытать на себе всю тяжесть презрения окружающих, поэтому и хотела, чтобы вы смогли начать новую жизнь в Палаццо Орфей. Но теперь узнала, что у Марко другой, гораздо более лучший план в отношении вас.
Жюльетт задумчиво наклонила голову.
– Я буду вечно благодарна за все, что Марко для меня сделал.
Генриетта положила руку ей на плечо.
– Он заслуживает большего, чем просто благодарность. Человек, подобный Марко, достоин настоящей, преданной любви.
Жюльетт высвободилась из объятий Генриетты и отвернулась.
– Знаю, вы хотите мне только добра, – голос дрожал, она нервно сжимала руки. – Но прошу вас больше не говорить на эту тему.
Генриетта ответила извиняющимся тоном: