Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг.
Шрифт:
Пятница, 18-е. Сегодня я получил ответ на мое послание, в котором наряду со многими другими пунктами вице-король сообщает мне, что я могу покинуть порт, когда мне вздумается, если считаю обременительным подчиняться действующим здесь правилам. Однако это пока не отвечало моим интересам. Я решил лишь елико возможно сократить срок нашего пребывания здесь. Должен признаться, что памятная записка вице-короля была хорошо составлена и полностью отвечала своему назначению[25], чего нельзя сказать о всех последующих его посланиях.
Суббота, 19-е. Густая облачность. На борт доставил» ром, воду и другие
Воскресенье, 20-е. Днем облачность, к вечеру жестокий шторм с дождем, затем умеренная погода, дождь. Днем послал на катере лейтенанта Хикса отвезти ответ на мемориал вице-короля. Приказал не пускать часового на катер. Однако-сторожевая шлюпка сопровождала лейтенанта до пристани, и люди, бывшие на ней, сообщили о моем неповиновении вице-королю, который отказался прочесть письмо и велел Хиксу отправиться обратно на борт.
Тем временем на катер был поставлен часовой, лейтенант настаивал на его выдворении, желая возвратиться на корабль без стражи. В ответ на это была применена вооруженная сила, команду заставили покинуть катер и отправили в тюрьму (хотя матросы ничем не вызвали подобного действия и не оказали никакого сопротивления). В тюрьме мои люди оставались до следующего дня.
М-ра Хикса поместили в одну из шлюпок и под стражей доставили на борт. Узнав о случившемся, я немедленно обратился к вице-королю, требуя возвратить катер, освободить команду и объяснить причину, по которой она была задержана. К посланию я приложил письмо, которое Его Превосходительство отказался до этого принять. Направил послание с унтер-офицером; я возражал, чтобы часовой находился на катере, когда в нем не было старших офицеров, направляемых с поручением. Посланного допустили на берег, и он вручил письмо, причем ему было сказано, что ответ будет прислан на следующий день.
Вечером, между 8 и 9 часами, поднялся сильный ветер с дождем; в это время к «Индевру» подошел баркас с четырьмя бочками рому; канат, за который ухватились люди, лопнул, и судно отнесло в сторону.
Немедленно спустили ял, так как баркас наполнялся водой. Люди, перейдя на ял, покинули баркас и около трех часов утра были приняты на борт.
Рано утром я послал сообщение вице-королю о потере баркаса, просил дать мне в помощь шлюпку для поисков; при этом я требовал возврата катера и его экипажа. Вскоре наши просьбы были удовлетворены. Нам также посчастливилось найти баркас с четырьмя бочонками рому, но все остальное, что находилось в нем, погибло.
Понедельник, 21-е. Утром мне доставили ответ Его Превосходительства на мой последний мемориал и письмо. Он. признавал, что его люди допустили некоторую вольность, задержав шлюпку, но в то же время возводил напраслину на моего офицера, который только энергично выполнял мои распоряжения.
В своем мемориале вице-король указывал, что тип корабля и другие обстоятельства заставляют его усомниться в принадлежности «Индевра» к королевскому флоту. Я счел нужным ответить, что готов предъявить свои полномочия. Большую часть дня шел дождь.
Вторник, 22-е. Умеренный бриз, часто дождь. Доставили на борт воду, припасы и т. п. Конопатили корабль и чинили
Среда, 23-е. Хорошая погода. Занимались тем же, что и вчера, и оснащали корабль. Сегодня получил ответ от вице-короля на мой последний мемориал; вице-король все еще сомневается в нашей принадлежности к королевскому флоту и обвиняет моих людей в контрабанде, в чем они уж, конечно, неповинны и что Его Превосходительство ничем доказать не может, несмотря на попытки чиновников побудить к тому команду, которой разрешено съезжать на берег. Я счел непременным своим долгом ответить на записку и заявил, что Его Превосходительство волен задержать любого из моих людей, продающего какие бы то ни было вещи, пусть даже платье со своего плеча или бутылку рому, если подобную сделку Его Превосходительству угодно считать контрабандой. Я был убежден, что на большее экипаж не пускался, но даже и такой торг был не более, как моим предположением.
Четверг, 24-е. Сегодня прибыл идущий из Буэнос-Айреса на родину испанский корабль (небольшой бриг) флота Его Католического Величества[27]. Несмотря на утверждение вице-короля, что имеющиеся у него инструкции касаются всех судов, этой команде был оказан совсем другой прием: никто не вспоминал о часовых, офицеры и матросы могли свободно ходить куда им вздумается.
Пятница, 25-е; суббота, 26-е. По мере того как бочары чинили бочки, доставляли на борт воду. Продолжали оснащать корабль и конопатили борта.
Воскресенье, 27-е. Крепили паруса к реям, убирали на носу и на корме.
Понедельник, 28-е. Хорошая погода. Конопатчики закончили работу. Сегодня неожиданно получил ответ на свой последний мемориал; в нем были лишь слабые аргументы, коими Его Превосходительство пытался обосновать свои сомнения относительно принадлежности корабля к королевскому флоту и обвинения команды в контрабандной торговле. Я написал ответ.
Вторник, 29-е. Найтовили бочки, находившиеся на верхней палубе и между палубами. Готовимся к выходу в море.
Среда, 30-е. Приказал дать двенадцать ударов плетью Роберту Андерсону за оставление поста на берегу и попытку сбежать с корабля, а также наказал солдата морской пехоты Уильяма Джаджа за оскорбление офицера охраны и помощника боцмана Джона Ридона [Ридинга] за невыполнение своего долга – он не наказал этих матросов.
Послал к вице-королю людей с просьбой прислать лоцмана, чтобы вывести корабль в море. Лоцман прибыл на большой шлюпке, чего я не ожидал, но в этом порту существует, оказывается, такое правило, причем за эту шлюпку надо платить 10 шиллингов в день, и это помимо вознаграждения лоцману, которое составляет 7 фунтов 4 шиллинга!
Четверг, 1 декабря. Из-за юго-восточных ветров не могли выйти в море. Получили большое количество свежего мяса, овощей и ямса[28].
Пятница, 2-е. Утром с испанским кораблем «Хопп» (командир его дон Антонию Монте-Негро-и-Веласко) отправил на имя секретаря Адмиралтейства пакет, содержащий копии всех мемориалов и писем, которыми мы обменялись с вице-королем, и пакет с копиями тех писем, которые я через вице-короля послал в Лиссабон. В 9 часов снялись с якоря. Шли вниз по заливу.
Матрос Питер Флауэр свалился за борт, и прежде чем успели прийти ему на помощь, утонул; на его место взяли португальца[29].