Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг.
Шрифт:
Лавировали всю ночь, глубина менялась от 80 до 63 саженей. На рассвете пошли к заливу, лежащему на SW, в 8 часов утра были у его входа. Залив можно узнать по гряде скал, протянувшихся от северо-западной оконечности, и по нескольким скалистым островам, лежащим недалеко от его юго-восточной части.
В 9 часов слабый ветер переменного направления. Приливом, а может быть, течением отнесло нас на расстояние двух кабельтовых от северо-западного берега; глубина 54 сажени. С помощью шлюпок удалось выбраться.
Два раза недалеко от корабля показывался морской лев[137]. Его голова напоминает голову самца морского льва, описанного лордом Ансоном. Заметили пересекающее залив каноэ с туземцами и селение, расположенное на одном из островов, в 7–8 милях от входа в залив. В полдень шли вдоль берега, буксируемые шлюпками, ибо ветер был очень слабый.
Вторник, 16-е. Слабый переменный ветер, ясная устойчивая погода. В час дня обогнули юго-западную оконечность острова. Здесь находилось упомянутое поселение, жители которого были все вооружены.
В 2 часа в очень уютной бухте, расположенной на северо-западной стороне залива, напротив юго-западной оконечности острова отдали якорь. Глубина 11 саженей, мягкий грунт. В это время туземцы на нескольких каноэ приблизились к кораблю. Швырнув в нас несколько камней, а затем поговорив немного с Тупиа, некоторые из них отважились подняться на борт, но пробыли у нас недолго, затем все каноэ повернули к берегу.
В сопровождении большинства джентльменов я сошел на берег. Нам посчастливилось найти источник прекрасной свежей воды, что же касается дров, в них недостатка не было: вся местность поросла густым лесом. Несколько раз завели прихваченный с собой невод. Улов – 300 фунтов рыбы – поровну распределили между нашими людьми.
Утром накренили судно, чистили и красили левый борт. Прибывшие туземцы предложили нам рыбу с душком, однако я приказал купить ее, дабы поддержать торговлю. Но наших гостей она, казалось, мало интересовала: с большим удовольствием пришельцы затеяли бы ссору, а так как судно было накренено, я опасался, что они смогут навредить нам. Чтобы обезопасить также наших людей, работавших в шлюпках у борта корабля, от возможного нападения, я приказал выстрелить мелкой дробью в одного из забияк, что побудило их отойти на должное расстояние, а вскоре уйти прочь[138].
Этим утром от местных жителей узнали, что они никогда не видели и не слышали, чтобы корабль, подобный нашему, приставал к берегу; у них не сохранилось преданий о пребывании в здешних водах Тасмана. Мне показалось, что мы бросили якорь в заливе Голден-Бей (Убийц), там, где побывал Тасман. Но, судя по широте, это было другое место: по полуденной обсервации, мы отдали якорь на 41°5'32'' ю.ш. – на 15' к югу от залива Голден-Бей[139].
Среда, 17-е. Слабый ветер, штиль, спокойная погода. Днем выровняли корабль и приготовили для кренгования другой борт. Вечером забросили невод: улов небольшой. Несколько человек на катере отправились в соседнюю бухту, неподалеку от места нашей стоянки. Идя туда, заметили на воде плавающий труп женщины. Судя по всему, она умерла недавно.
Вскоре после высадки увидели двух или трех туземцев; нам показалось, что незадолго до встречи с нами они лакомились человеческим мясом, ибо у одного из них я отобрал кость предплечья мужчины или женщины. Она была еще совсем свежей, с нее лишь недавно содрали мясо. Туземцы рассказали нам, что несколько дней назад им удалось захватить, зарезать и съесть экипаж одной лодки из стана неприятелей или чужаков (так мы, по крайней мере, их поняли). Судя по этому рассказу, местные жители относятся ко всем чужестранцам как к врагам. Насколько нам удалось понять, женщина, труп которой мы видели, была в той же шлюпке, но утонула во время схватки.
У нас не могло быть ни малейших сомнений в том, что люди эти были каннибалами: кость с остатками сухожилий явилась более веским доказательством, чем все то, что нам довелось видеть прежде. Дабы окончательно убедиться в достоверности услышанного, мы сказали одному из туземцев, что это не человеческая, а собачья кость. Он с большой горячностью стал указывать на свое предплечье и утверждать, что именно такую кость они обглодали. Чтобы убедить нас, он зубами ухватился за руку и жестами показал нам, как они отдирали мясо.
Утром накренили судно, чистили и красили правый борт. Несколько туземцев приблизились к судну, по-видимому, чтобы просто поглазеть на нас. Среди них была женщина, на руках, бедрах и ногах которой в нескольких местах мы увидели рубцы, которые нанесены были, как нам рассказали, в знак траура по мужу, недавно убитому и съеденному врагами. Туземцы показывали, в какой стороне это случилось, и мы решили, что место, о котором идет речь, находится к востоку от нашей стоянки.
У одного из прибывших м-р Бенкс отобрал кость предплечья, приблизительно в таком же состоянии, как та, о которой я уже рассказал; чтобы доказать, что они ели мясо, туземцы кусали и глодали кость, облизывая ее при этом, таким образом явно показывая, что человеческое мясо было для них лакомым блюдом.
Четверг, 18-е. Большую часть суток ветры от SW, легкий ветер, ясная устойчивая погода. Днем выровняли корабль и отправили на берег все пустые бочки, утром бочары приводили их в порядок, а плотники смолили верхние пояса борта, конопатили их, исправляли всяческие поломки на корабле, в то время как матросы работали в трюмах, занимались заготовкой дров и т. д. Я совершил небольшую экскурсию на катере в сопровождении м-ра Бенкса и д-ра Соландера; мы не встретили ничего примечательного и, поскольку высадились на западном берегу, где лес стоит сплошной стеной, не смогли проникнуть в глубь страны.
Пятница, 19-е. Ветры и погода, как вчера; люди исполняли те же работы. Днем на опушке леса матросы натолкнулись на три кучи человеческих костей, они лежали близ ямы, где туземцы готовят пищу. Подобное обстоятельство, само по себе незначительное, еще раз подтверждает наше предположение, что эти люди едят человеческое мясо.
Утром установили горн, чтобы починить железные тяги румпеля и выполнить иные кузнечные работы. У борта появились туземцы и продали нам крупную макрель в обмен на гвозди, куски материи, бумагу; они ни разу не пытались обмануть нас и вели себя честно, как и полагается вести себя людям.