Плавучие театры Большой Планеты
Шрифт:
«У меня нет железа, — возразил Замп. — Все, что у меня было, осталось у разбойников в Голодном Порту. Возможно, поэтическая справедливость так-таки существует».
«А маэстро Гассун? У него тоже нет денег?»
Замп задумчиво погладил козлиную бородку: «Могу сделать одно предложение. Нам не хватает четырех волов — но вы, надо полагать, не желаете спать в хлеву и толкать ворот?»
Пеплошторм глубоко вздохнул: «Если не остается ничего другого — придется с этим смириться».
Замп направился размашистыми шагами к конторе работорговца, тучного субъекта в темно-красной мантии.
«Примерно через неделю, — ответил Замп, — я мог бы продать дюжину рабов. Сколько вы согласились бы за них заплатить?»
«Все зависит от качества товара. Не могу назвать определенную сумму, пока не произведу осмотр».
«Исключительно для сравнения — скажем, они примерно напоминают ту группу в бамбуковом загоне».
«Это невыносливый сброд без полезных навыков, на тяжелой работе они не продержатся и нескольких недель. На таких нет особого спроса — мне их сбыли по пятнадцать грошей за голову».
«Даже так! — удивился Замп. — Никак бы не подумал, что рабов можно купить так дешево. А по какой цене они продаются?»
Работорговец поджал губы: «Я уступил бы их по сорок грошей за каждого. Так вы продаете или покупаете?»
«Сегодня, если вы назовете разумную цену, я мог бы их купить. Но не могу предложить больше двадцати грошей за голову».
Томно полузакрытые глаза работорговца раскрылись и потрясенно выпучились: «Как может прокормиться коммерсант, если он покрывает издержки на содержание товара, а потом продает его в убыток себе? Легкомыслие в нашем деле неуместно».
В конце концов торговец согласился получить по двадцать шесть с половиной грошей за голову, то есть ровно пятьсот грошей за всю партию рабов. «Теперь поговорим об оплате, — деловито продолжил Замп. — Вот пачка заверенных ценных бумаг, переданных мне жителями Гаркена, общей стоимостью шестьдесят три гроша. Я вручаю ее вам, после чего с меня причитаются еще четыреста двадцать семь грошей». Замп открыл чемоданчик с билетами: «Таким образом, я должен уплатить вам восемьсот пятьдесят четыре векселя по полгроша каждый, подобных ценным бумагам, имеющим хождение в Гаркене — как вы можете видеть, на каждом выдавлена официальная эмблема знаменитого плавучего театра „Очарование Миральдры“. Предъявив любой такой вексель у трапа, можно получить право на вход, причем он сохраняет стоимость бессрочно, вплоть до обмена».
Работорговец внимательно рассмотрел билеты, полученные от Зампа: «Меня приводит в некоторое замешательство назначение этих векселей. Их можно обменять на железо?»
«На железо, если таково будет решение маэстро Гассуна, на какой-либо товар или на услугу эквивалентной стоимости — например, предъявителю векселя предоставляется право присутствовать на представлении трагедии „Макбет“. По вашему усмотрению, вы можете извлечь прибыль, предлагая эти векселя степным кочевникам по цене, в два раза превышающей их номинальную стоимость».
«Хорошо. Рабы — ваши. Но я не могу предоставить никаких гарантий, сбывая их с такой скидкой».
«Придется рискнуть, — пожал плечами Замп. — Мне потребуется веревка, чтобы привязать их друг к другу, шея к шее, и тем самым предотвратить возможность побега».
«О каком побеге может идти речь? Тем не менее, вот крепкий шнур, вполне соответствующий вашим целям».
Замп повел бывших рабов к плавучему театру, а марширующие оркестранты и девушки-мимы завершали шествие. Все они шеренгой поднялись по трапу на главную палубу; остановившись, Гарт Пеплошторм произнес срывающимся от волнения голосом: «Аполлон Замп! В свое время между нами возникали расхождения, но сегодня вы сделали поистине доброе дело. Будьте уверены в том, что по меньшей мере я никогда об пом не забуду!»
«Я тоже! — заявил Альпо, выступавший главным акробатом в бывшей труппе Зампа. Гип-гип-ура! Качать Аполлона Зампа, нашего благородного избавителя!»
«Всему свое время, — удержал акробата Пеплошторм. — В данный момент я настолько проголодался и ослаб, что просто не способен веселиться. Не могу дождаться возможности принять ванну, переодеться в чистое белье, хорошенько поужинать, а затем, наконец, растянуться на кровати и отдохнуть!»
«Не спешите, — с мрачной усмешкой заметил Замп. — Небезызвестные события на реке Лант и в таверне „Зеленая звезда“ все еще не стерлись из моей памяти».
«Будет вам, дружище Замп! — с укоризной отозвался Пеплошторм. — Я, например, готов обо всем забыть — что было, то прошло!»
«Не сомневаюсь, что со временем все забудется, но прежде всего следует помнить о сиюминутных проблемах. Выкупив вас из рабства, я понес существенные расходы».
«Разумеется! Мы всецело признаём нашу задолженность, — с готовностью подтвердил Пеплошторм. — Каждый из нас обязуется вернуть свою долю выкупа».
«Прекрасно! — кивнул Замп. — Вы можете сейчас же выписать на мое имя безотзывный банковский аккредитив на тысячу железных грошей, после чего каждый из ваших спутников вернет вам свою долю выкупа в соответствии с принятыми обязательствами».
Гарт Пеплошторм начал было громко протестовать, но Замп остановил его резким жестом: «Само собой разумеется, что, пока упомянутая сумма не будет вручена мне полновесным железом, ваша задолженность остается в силе, и всем вам придется толкать ворот».
«Вы меня огорчаете, — заметил Пеплошторм. — У вашего сострадания желчный привкус».
Замп хотел было холодно возразить, но его прервал звенящий возглас Гассуна: «Маэстро Замп, чем объясняется это вторжение?»
«Одну минуту, — сказал Замп и подозвал боцмана. — Отведите этих людей на нижнюю палубу и проследите за тем, чтобы они никуда оттуда не выходили».
Боцман увел Пеплошторма и других выкупленных рабов, после чего Замп присоединился к Гассуну на квартердеке.
«Может быть, вы соблаговолите объяснить мне происходящее?» — потребовал Гассун.
«Объясню. Разве вы не узнали Гарта Пеплошторма и его труппу? Я нашел их в загоне для рабов!»
Гассун вопросительно поднял брови: «И каким образом, не располагая денежными средствами, вы их освободили? Надеюсь, вы не прибегали к насилию или мошенничеству?»
Замп ответил надменно-ледяным тоном: «Ввиду отсутствия денежных средств мне пришлось положиться на изобретательность и убедительное красноречие».