Племянница жены
Шрифт:
И не могу сказать, что мажор то не причем. Это все я.
Когда жена уходит, подхожу к ее комнате, поднимаю руку и замираю. Я последний человек, которого бы она хотела видеть сейчас.
Снежана
Прижимаюсь спиной к двери, ноги не подчиняются. Слышу разговор Вики и Миши, удаляющиеся шаги тети.
Я чувствую, как он стоит за дверью, сердце замирает в груди. Не открою. Ни за что. Не могу его видеть.
Он – опытный мужчина, умеет вскружить девушке голову. Особенно такой неопытной, как я. Эгоист! Думает только о себе, не понимает, как ломает меня. Вика меня буквально с улицы подобрала, и я не могу с ней так поступить, переспать с ее мужем.
Утром хозяин мойки присылает сообщение, что на работу приходить не нужно. И я позволяю себе невиданную роскошь – отсыпыться целый день.
Потягиваюсь в кровати и тут же вскакиваю. Вся комната в дыму. Пожар, первое что приходит на ум.
Бегу на кухню, закашливаюсь от дыма. Он идёт из духовки. Открываю окно настежь, достаю из духовки черный уголек. Высовываюсь в окно до половины, дышу. Смотрю, как на парковку подъезжает автомобиль, и из него выбегает Вика.
Нормально? Поставила мясо, а сама ушла.
– Ох, ты ж! – причитает она над куском бывшего мяса.
– Что хоть хотела сделать?
– Мясо запечь к приходу Миши. В магазин бегала за вином, хотела нам романтик устроить. Ну, ты понимаешь. Свечи и все дела. – Отворачиваюсь. Мне стыдно смотреть ей в глаза.
– А что за машина тебя подвезла?
– Охранник подвёз. Снежана, помоги, пожалуйста, с ужином. Я ничего не успею до прихода мужа.
– Хорошо, – в конце концов это моя плата за приют. Вика подходит ближе.
– У меня просьба. Не могла бы ты сегодня погулять? Ну ты понимаешь, чем мы займемся после ужины, – её слова осколками врезаются в грудь. У них все хорошо. Романтика, свечи. Это все с женой. А меня можно потискать возле подъезда, пока никто не видит. Обида леденит душу.
Я нацепила на лицо искусственную улыбку.
– Без проблем. Тем более я сегодня работаю. Уйду пораньше.
– Спасибо тебе, – Вика обнимает меня. Я стою, как истукан.
Она же моя тетя, единственный родственник, который хочет со мной общаться. Есть еще отец, но я не уверена, что он знает о моем существовании и ему плевать.
– Можешь запечь мясо? А то мне ещё в порядок себя приводить.
– Конечно, – пока Вика наводит марафет. Запекаю мясо и ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы ему понравилось, хочу готовить для него. Помогаю ей накрыть на стол. Как только все приготовлено, ухожу из дома.
На работе все идет из рук вон плохо. Перепутала и принесла не тому заказ. То и дело думаю о том, что Михаил сейчас ужинает вместе с женой, смотрит на нее так же, как на меня, потом они идут в спальню…
Мне хочется сбежать, не видеть никого, найти уединенный уголок и дать волю слезам. Запрещаю себе думать о нем, терзать себя, вспоминать его поцелуи, настойчивые ласки и то, как мое тело реагирует на него.
В ВИП комнате один постоянный клиент ловит меня за руку. Я много слышала нехорошего о нем. Что он приходит сюда, чтобы подцепить девушку, и не всегда спрашивает согласия.
– Во сколько кончается твоя смена? – он водит большим пальцем по запястью, вызывает мурашки отвращения и смотрит на меня.
– Какое вам дело? – вырываю руку из цепкого захвата.
– Эй, прошмандовка. Как ты со мной разговариваешь? Ты хоть понимаешь кто я?
– Мерзавец?
– Слышь, дерзкая. Не боишься, что поплатишься за слова? – очень боюсь, но и улыбаться и позволять делать с собой все, что ему захочется не могу.
– Все претензии к моему другу, владельцу клуба. Позвать его?
– Ладно. Гуляй. Пока, – это «пока» изрядно напрягает.
Смена кончается рано утром. Машины разъезжаются одна за другой. Я обхожу Гелендваген. Дверь черного танка на колесах распахивается, и оттуда вылезает тот мужик.
– Пора платить по счетам, детка. – в его липком, похотливом взгляде вижу, что он хочет со мной сделать. Сердце бухается в пятки. Я пячусь и хочу убежать, но двухметровый громила, с татуировкой на костяшках «Вася», хватает меня за талию и тащит к авто.
– Пусти! Помогите! – но люди делают вид, что ничего особенного не происходит. Подумаешь, человека похищают. Всем есть дело только до своей драгоценной шкуры, а что будет с простой официанткой – плевать. Кусаю его за руку.
– Ах ты сука! – он бьет меня наотмашь, так сильно, что я падаю на колени, больно ударяясь коленными чашечками. Слезная завеса не позволяет мне рассмотреть, как какой-то мужик бьёт Васю. Кулаком, потом коленом. Когда тот падает, начинает наносить удары ногой.
Миша. Он приехал.
– Что рассеялась? – он дергает меня вверх.
– Нога, – шиплю я, опираясь на его плечо. Михаил подхватывает меня на руки.
– Я же говорил – увольняйся! Но ты же упрямая, как сто баранов.
Он в таком бешенстве, что я не хочу с ним спорить. Утыкаюсь носом в его шею. И шепчу:
– Спасибо.
Мне нравится, как он пахнет. Парфюм с древесными нотками и чем то ещё. Дурманяще. Пахнет его кожей.
Пользуясь моментом, затягиваюсь волнующим ароматом, напрочь забываю о ноге и о том, что решила держаться на расстоянии.
– Какая же ты дурочка, Снежа, – от его слов я таю и прижимаюсь ближе.
Михаил
Сегодня Вика постаралась. Приготовила мое любимое мясо, свечи по всему дому. Вышла ко мне в откровенном платье. Понимаю, хочет наладить наши отношения, которые дали трещину, надо как-то помочь ей в этом. Нужно. А сам сижу и листаю Инстаграм Снежаны. Зависаю на ее фото в купальнике, с незнакомым мне хмыре, который пялится на ее сиськи. Мудак! Фото прошлогоднее. Что там случилось? Он нравился ей? Был у них секс?
– Миша! – зовёт Вика.
– Что? – отрываюсь от экрана телефона. Она смотрит на меня недовольно.
– Ты какой-то странный в последнее время. Это из-за Снежаны? Я понимаю, тебе не нравится она и ее присутствие в нашей квартире, – ой не правильно ты все поняла, Вика. – Может шампанское хоть нальешь? – я откупориваю бутылку и разливаю шипучку по бокалам.
– Кстати про Снежану. Где она?
– На работу ушла. В клуб, – я сверлю Вику взглядом и залпом осушаю бокал. Опять этот клуб! Я ведь просил ее уволиться! Ходит перед напившимися мужиками в этом наряде проститутки.