Плененная грешником
Шрифт:
— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста.
Внезапно Виктор врезается в меня. Хотя это больно, но сейчас боль ничто по сравнению с тем, что было в первый раз.
Он погружается в меня до упора, его глаза закрываются от удовольствия.
— Христос, моя маленькая Роза . Твоя киска так хорошо принимает меня.
Жар разливается по мне, и я сжимаюсь вокруг его твердой длины.
Медленно он выходит, прежде чем снова погрузиться в меня сильным толчком,
Его глаза прикованы к моему лицу, когда его правая рука сжимает мое бедро.
— Мне нравится, какая ты узкая. Ты будто создана для меня.
Я успеваю сделать лишь половину вдоха, когда он снова входит в меня. Его пальцы впиваются в мою кожу, чтобы удержать меня на месте, затем он начинает наращивать темп, и вбивается в меня с такой силой, отчего я задыхаюсь.
Мои бедра начинают двигаться сами по себе, пытаясь встретить его отчаянные толчки, когда звук нашего занятия любовью наполняет комнату.
Виктор просовывает свою левую руку мне под зад и так крепко сжимает ягодицы, что я не могу пошевелить бедрами. Его правая рука обхватывает мое горло, и он трахает меня так сильно, что я не могу ясно мыслить.
Я могу только ахать и стонать, когда он владеет каждым дюймом меня.
Его глаза впиваются в мои, черты лица напряжены от жестокого собственничества.
От трения его таза о мой клитор и грубого наполнения меня членом, я распадаюсь на части. Из меня вырывается крик, и в глазах темнеет, когда мое тело практически сотрясается от всепоглощающего удовольствия, опустошающего меня.
— Вот и все, детка. Ты так чертовски сильно сжимаешься вокруг меня, когда кончаешь, — ворчит он возле моих приоткрытых губ.
Волны экстаза продолжаются до тех пор, пока Виктор не входит в меня так резко, что шлепок по коже эхом разносится по комнате. Когда он глубоко входит в меня, его тело дергается, и он издает самый сексуальный стон.
Как только я начинаю приходить в себя, Виктор снова делает толчок, и это посылает остаточные спазмы по моему телу, заставляя меня дергаться, как провод под напряжением.
Его губы касаются моих, когда он хвалит меня:
— Такая хорошая девочка.
Когда он врезается в меня в последний раз, он прижимается своим лбом к моему.
— Почувствуй это, моя маленькая Роза . Мы одно целое.
Мои губы изгибаются.
— Мне это нравится.
Когда удовольствие угасает, а наше дыхание приходит в норму, Виктор выходит из меня. Мы оба замираем одновременно.
Мои глаза расширяются, когда я чувствую, как что-то теплое вытекает из меня.
Виктора опускает голову и ругается:
— Блять , я взял тебя без презерватива.
—
— Я полностью за то, чтобы у нас когда-нибудь были дети, но не сейчас. Сегодня я дам тебе таблетку.
Я киваю.
— Пожалуйста.
Виктор отодвигается назад, опираясь на колени, и только тогда я замечаю вытатуированную звезду над каждым из его колен.
Прежде чем мои мысли могут вернуться к тому моменту, когда он встал передо мной на колени, он проводит пальцем по моему входу.
Мои брови взлетают вверх, когда он смотрит на запятнанную кровью смесь. Его взгляд скользит по мне, затем он спрашивает:
— Я лишил тебя девственности?
— Да.
— Почему ты солгала?
— Я стеснялась, — честно отвечаю я.
— В чем еще я был у тебя первым?
Улыбка растягивает мои губы.
— Практически во всем, кроме поцелуев.
Удовлетворение затуманивает его глаза.
— Хорошо. Так что только я буду знать, какова на вкус твоя киска и как ты стонешь, когда кончаешь.
Используя левую руку, я подталкиваю себя в сидячее положение.
— Ты также моя первая любовь.
Я и раньше была влюблена, но Виктор – первый мужчина, в которого я безвозвратно влюбилась.
— И я буду твоей последней, — говорит он низким тоном, ясно заявляя, что никогда не отпустит меня.
Глава 33
ВИКТОР
Я вручаю Розали таблетку, затем говорю:
— Ты не обязана ее принимать. Выбор за тобой.
— Я все равно приму ее, — бормочет она, быстро проглатывая таблетку, запивая небольшим количеством воды. — Я хочу немного пожить, прежде чем заводить ребенка.
Точно. У нее не было времени быть счастливой. Я хочу этого для нее.
Я беру ее за руку и, сплетая наши пальцы вместе, спрашиваю:
— Ты хочешь пойти со мной за Луной?
— К твоим родителям? — Ее брови морщатся от беспокойства. — Ты думаешь, они не обидятся на меня после того, как я три года пренебрегала ими?
— Конечно, они не обидятся, — уверяю я ее. — Они все понимают.
Черты ее лица напрягаются от волнения, а язык высовывается, чтобы облизать губы.
— Я нервничаю.
— Я вижу это, — усмехаюсь я. — Ты доверяешь мне, верно?
Она глубоко вдыхает, затем кивает.
— Да.
— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Я знаю.
— Тогда почему ты нервничаешь? — Я спрашиваю, чтобы понять, к чему она клонит.
— Я собираюсь пойти к родителям своего парня. А вдруг они не одобрят? Я ведь не принцесса мафии, как Мария.