Плененная во тьме

Робертс Дженнифер

– Давай, покажи нам свои хорошие манеры. Предложи ей то, что ты принес.

Взглянув на Калеба с подозрением, Джаир подошел к кровати и протянул ей стакан с водой.

В ее широко распахнутых глазах явственно отображалась боль, непонятная Калебу.

– Давай, зверушка.

Он подчеркнул ее прозвище, не удивившись тому, что она стрельнула в него взглядом, но в выражении ее лица больше не было гнева, там остался лишь страх.

После того, как он воздержался от последующих комментариев, ее дрожащая рука, наконец, потянулась к таблеткам и стакану. Она очень старалась не касаться

Джаира. Весьма умно с ее стороны. Клацнув зубами по стакану, она проглотила таблетки, ухитрившись при этом не пролить ни капли.

Когда стакан опустел, она протянула его обратно, осторожничая, дабы случайно не коснуться Джаира пальцами, при этом глядя несчастными глазами прямо сквозь него, на Калеба.

– Скажи спасибо, шлюха, - выплюнул Джаир, когда она просто свернулась калачиком. Калеб нахмурился, но оставил это замечание без ответа.

Ее глаза снова искали руководства Калеба, затем, слабым голосом она произнесла «Спасибо» и сильнее закуталась в свой плед.

Под пренебрежительным взглядом Калеба, Джаир покинул комнату. И снова он остался наедине со своей загадочной добычей. Аккуратно приблизившись к холмику из пледа на кровати, он присел, и наклонился к ее лицу.

– Ты очень гордая, - прошептал он.

– Я был к тебе добрым, а ты проказничала. Но перед тем, кто был готов тебя изнасиловать, ты проявила покорность… это о многом говорит.

– Пошел ты на хрен, - был ее тихий, хриплый ответ.

Он захохотал.

– Знаешь, ты очень интересная.

И это было правдой. По какой-то причине, он с самого начала знал, что она будет полна неожиданностей.

Когда его смех медленно сошел на нет, Калеб заговорил, при этом, голос его был холодным и бархатистым, одновременно.

– Но, знаешь, я бы предпочел, чтобы именно тыпошла на хрен... на мой.

Холмик из пледа дернулся, и резко скрутился, когда она повернулась и поспешно попятилась назад, прижимая плед к груди так, как будто это могло остановить его. Не сдержавшись, Калеб рассмеялся. Ее глаза вонзились в него, словно кинжалы, но он успел заметить, что зрачки в них расширились.

Ее желудок был пустым, а таблетка действовала быстро. Учитывая дозу, которую он ей дал, действия таблеток уже должно было дать о себе знать.

Ее голова упала, но она быстро приподняла ее. Калеб улыбнулся.

– Что… что со мной происходит?
– заплетаясь, произнесла она.

Ее тело расслаблялось помимо ее воли. И она всячески старалась бороться с действием препарата.

– Ты будешь спать, зверушка, - с легкостью произнес он.

– Что? Почему?

Ее глаза были широко раскрыты от шока, и она подергала себя за губу.

– Мое лицо немеет.

Из нее вырвалось забавное хихиканье, вскоре сменившееся глубоким дыханием.

Невольно расплывшись в улыбке, Калеб направился к двери.

Глава 3

Мне было семь, когда я впервые услышала слово шлюха. Это случилось в один из тех немногих дней, которые я проводила со своим родным отцом, день, который я, до сих пор, отчетливо помню, потому, как тогда он здорово меня напугал.

Мы смотрели фильм "Возвращение

в Голубую Лагуну",нам попался как раз тот эпизод, когда героиня Лилли впадает в панику, обнаружив у себя кровь между ног. Я была слишком маленькой, чтобы понять что произошло, поэтому спросила у своего отца. На что, он ответил, - Женщины - грязные шлюхи, наполненные грязной кровью, поэтому каждый месяц они должны от нее избавляться.

Я была ошеломлена, представив, как из меня выливается кровь, а кожа прилипает к костям.

– Папочка, а я женщина?

Сделав большой глоток виски с колой, отец ответил, - Когда-нибудь, ты ею станешь.

Мои глаза наполнились слезами, когда я представила, насколько это ужасно остаться без капли крови, - А откуда мне взять так много крови?

Улыбнувшись, отец обнял меня. Запах алкоголя в его дыхании, всегда действовал на меня успокаивающе, - Найдешь, малышка... просто не будь шлюхой. Сильнее прижавшись к отцу, и произнеся, - Не буду!
– я откинулась в кресле, и, заглянув в его нетрезвые глаза, задала свой главный вопрос - Но, что такое шлюха?

Грубо усмехнувшись, отец ответил - Спроси об этом у своей матери.

Однако я не спрашивала. Я никогда не рассказывала своей матери, о чем мы разговаривали с отцом, хотя каждый раз, когда он приводил меня домой, она старалась расспросить меня об этом. Наверное, инстинктивно, я понимала, что расскажи я ей, это однозначно привело бы к ссоре.

Два года спустя, на мой девятый день рождения, у меня начались месячные, и я стала жалобно просить маму вызвать врача. Но вместо этого, она затащила меня в ванную комнату и потребовала объяснить, что происходит. Подняв на нее глаза, и излучая всем своим телом стыд, я прошептала, - Я - шлюха.

В следующий раз, когда я увидела своего отца, мне было уже тринадцать. И к тому моменту, у меня уже имелось точное представление о том, что же такое "шлюха".

Моя мама была шлюхой, потому, что в слишком раннем возрасте влюбилась в моего отца и забеременела мной... затем моим братом.... а после, моей сестрой.... и еще одной моей сестрой... а после и еще одним братом... ну, и... всеми остальными. Из-за нее, меня ожидала подобная участь. Казалось, что блуд уже присутствовал в моей крови, точнее, в моей грязной крови. Мои дедушка и бабушка верили в это, так же, как и мои тети, и их мужья, и даже их дети.

Моя мама была самой младшей в семье, и мнение ее старших сестер ложилось на нее тяжким грузом. Но самое важное было то, что она самаверила в это. И, более того, она заставила поверить в это меня.

Мама одевала меня в длинные платья, запрещала пользоваться косметикой, носить сережки, и все остальное, что было оригинальнее простой заколки для волос. Мне было запрещено играть со своими родными или двоюродными братьями, и даже сидеть на коленях у собственного отца. И все это делалось для того, чтобы ненароком не выпустить мою внутреннюю сущность настоящей шлюхи. К тринадцати годам, я была сыта по горло своей семейкой, обвиняющей меня в демонстрации своей puta,поэтому бунтовала при любой возможности.