Плененные страстью
Шрифт:
— Отдай мне мою дань, — потребовала она и вздохнула, ощутив, как он наполняет ее своим густым нектаром.
Придя в себя, Халида приказала Адону принести вина, и вся троица долго наслаждалась сладким напитком.
— Ты доставил мне немало радости, малыш Адон, — добродушно заметила Халида, — но теперь можешь вернуться к себе. Я не забуду твоего очарования, покорности и искусного языка. Ты навсегда останешься моим рабом и, когда я вернусь в свой дом, будешь присматривать за садом. Ты доволен?
— О да, моя королева, — кивнул молодой человек.
— Поцелуй меня, — потребовала королева, и он робко прикоснулся к ее губам своими.
— Теперь иди, — бросила
— Как угодно моей королеве, — отозвался Дагон.
Они сплелись в объятиях и проспали несколько часов, а потом Дагон пробудил Халиду нежными поцелуями. Открыв глаза, она потянулась, словно экзотическая кошка неведомой породы. Дагон сжал ее лицо в ладонях и припал к губам, дразняще обводя их языком. Его пальцы зарылись в копну сверкающих золотистых волос. Халида обвила руками его сильную шею, прижалась грудями к его могучему торсу.
— Ты мой супруг, Дагон Арамасский, и ради тебя я пожертвую короной, — едва слышно пробормотала она и, положив голову ему на плечи, прикусила мочку уха.
— Ты могла бы оставить меня рабом и сохранить королевство, — искушал он ее, желая посмотреть, что она скажет в ответ.
— Ты прав, — согласилась Халида, — но тогда я не смогла бы иметь от тебя детей, а я хочу твоих дочерей, Дагон. Подумай, наша дочь в один прекрасный день может стать королевой Кавы.
Дагон ничего не ответил. Она сказала наша дочь. Но как насчет сыновей? Его сыновей, которых отнимут навсегда, как только им исполнится восемь, а в шестнадцать продадут какому-нибудь владыке? Именно поэтому Дагон решил, что не останется в Каве. Он будет супругом Халиды и отправится жить во дворец консортов. У него будет достаточно времени, чтобы продумать план побега. Год-другой, и он вернется на родину вместе с Халидой и своими сыновьями. Не позволит, чтобы у него забрали детей.
— О чем ты думаешь? — поинтересовалась Халида. — У тебя такое мрачное лицо, любимый. Что тревожит тебя, Дагон?
— Ты такая хорошая королева, Халида, — начал он. — Имею ли я право лишать Каву властительницы?
— Судьба женщины — выйти замуж и родить детей, иначе на земле не было бы жизни, — возразила она. — Я думала, что никогда не полюблю, и это меня печалило, но богиня просто заставила меня дождаться тебя. Теперь, когда ты здесь, хвала Суневе, я счастлива! По-настоящему счастлива! Каве давно пора иметь новую королеву. Я искренне рада передать власть и могущество своей преемнице, с тем чтобы жить с тобой в любви и выносить дочерей.
— Но что ты будешь делать? — допытывался он. — Тебе не надоест заниматься хозяйством?
Халида рассмеялась:
— Я войду в Совет королев, заменяющий здесь, в Каве, суд. Мы решаем тяжбы, проверяем действие наших законов. Кроме того, я владею третьей долей в торговле моих теток. Не подумай, что я предоставила заниматься делами только им. Я и сама усердно тружусь вместе с ними. Кроме того, мы владеем несколькими рудниками, где добывают драгоценные камни, и шелковой фабрикой. Обитательницы Кавы никогда не ленятся. Праздность подобна смерти и ненавидима богиней.
— Ты поражаешь меня! — искренне воскликнул Дагон. — Мне не приходилось еще встречать столь умных и трудолюбивых женщин. В Арамасе женщины принадлежат отцам, мужьям и семьям. Их главное предназначение — подарить супругу наследника и продолжить род. Почти всю свою жизнь они не покидают домов,
Халида покрепче прижалась к любимому.
— Никто в точности не знает, но легенда гласит, что как-то давно по пустыне шел невольничий караван, в котором везли плененных во время войны женщин, чтобы продать в рабство. Среди них была прелестная девушка, единственное дитя убитого короля. Звали ее Сунева. Именно она подбила остальных восстать против уготованной им скорбной участи. Когда разразилась ужасная песчаная буря, она вывела их из лагеря. Постепенно все улеглось, и они оказались в самом центре пустыне. Но принцесса была сильным вождем и сумела добраться до гор. Они бродили там несколько недель, и все это время Сунева учила их быть мудрыми, независимыми и заботиться о себе. Постепенно они стали похожими на тех женщин, которых ты видишь сейчас. Она объяснила, как полагаться друг на друга и владеть оружием. Однажды на них напали разбойники, решившие захватить легкую добычу. Несчастных оттеснили в узкий овраг, куда вела всего одна тропа, и они посчитали, что все потеряно. Но тогда Сунева ударила по скале, и в камнях открылся лаз. Женщины скрылись там, и Сунева приказала скале закрыться. Таким образом, они снова перехитрили мужчин, пытавшихся их покорить. Подземный ход вывел женщин в долину Кавы. Там они, следуя указаниям Суневы, построили город, разыскали земные сокровища и привыкли жить без мужчин. Но, понимая, что и мужчины на что-то годны, иначе богиня бы их не создала, мы привозим в Каву рабов для тяжелых работ и для продолжения рода. Мы никогда не позволяли им править нами, ибо от мужчин одни неприятности. Взгляни хотя бы на себя. Не стремись твой брат завладеть всем, что принадлежит тебе, ты сидел бы сейчас на троне Арамаса.
— А почему вы обожествляете Суневу? Что с ней сталось? — спросил Дагон, гладя шелковистые волосы Халиды.
— Сунева так и не постарела в отличие от тех, кто бежал из плена вместе с ней. Как-то она отправилась в храм на молитву и исчезла. На следующий день на том месте, где ее видели в последний раз, возвышалась огромная мраморная статуя. Никто не мог объяснить, как она появилась в храме. И тогда женщины поняли, что в Суневу вселился дух богини, потому что ни одна принцесса из их родных мест не была столь сильной, мужественной и сообразительной. Они не знали, кто это всемогущее и благородное существо, поэтому стали молиться Суневе, которую знали всю жизнь. Так продолжалось веками, и богиня никогда не предала нас. Надеюсь, что и мы ее не подвели.
Поразительная история! Дагон гадал, правда ли это и в чем заключается истина. Наверное, они никогда не узнают.
Отрешившись от раздумий, он приподнял ее подбородок.
— Ты позволишь любить себя, моя королева?
Халида улыбнулась и, кивнув, привлекла его к себе. Их поцелуи пьянили, как молодое вино. Они быстро охмелели, сплетаясь языками в чувственном танце, но Халида внезапно отстранилась и засмеялась при виде озадаченной физиономии возлюбленного.
— Пойдем со мной, — позвала она, поднимаясь с постели и протягивая руку, и повела Дагона через колоннаду белого мрамора в закрытый со всех сторон сад, освещенный серебристым лунным сиянием. На дальнем конце высилась вторая колоннада, с видом на горы, спускавшаяся полого вниз. Хотя Дагон не различал в темноте цветы и растения, все же он ощущал сладостный аромат роз и пьянящее благоухание лилий.