Пленительные мечты
Шрифт:
– Конечно. Значит, вы не будете делать ставок?
– Нет, – решительно сказала Рейвен, вставая. Ей казалась отвратительной сама мысль об участии в пари. – Спасибо за помощь, а сейчас нам надо идти.
– Заходите к нам в любое время, – сердечно сказала Сэмми Джо на прощание.
– Если вы еще что-нибудь вспомните, то сможете найти нас в пансионе мамаши Пропер, – промолвил Слейт.
– Вы сняли одну комнату или две? – крикнула им вслед Сэмми Джо и громко расхохоталась.
Глава 12
– Я
– У тебя нет причин для огорчений, – заметил Слейт, открывая дверь. – Мы оба знаем, что расследование требует времени.
– Ты прав, но когда я искала команчи Джека и того, кто за ним стоял, я постоянно ощущала, что двигаюсь в правильном направлении. А сейчас, мне кажется, мы ни на йоту не приблизились к цели, несмотря на все усилия, и это приводит меня в отчаяние.
– Никаких результатов? – спросила сидевшая в кресле-качалке мамаша Пропер, когда Рейвен и Слейт переступили порог пансиона.
– Никаких, – ответила Рейвен. – Удача изменила нам.
– Мамаша Пропер, можем мы задать вам несколько вопросов? – спросил Слейт и шепнул Рейвен: – Думаю, она может нам помочь.
– Подойдите сюда и присядьте. Вам пришла телеграмма. Подождите, сейчас я ее найду. – Отложив в сторону вязанье, она начала рыться в карманах передника. – Вот она! – радостно воскликнула мамаша Пропер и передала телеграмму усевшимся напротив нее постояльцам.
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил ее Слейт.
– Не за что, – сказала мамаша Пропер, наблюдая за тем, как он читает. – Надеюсь, в ней нет плохих известий?
– Нет, – ответил Слейт. – Напротив, дела идут отлично. Все хорошо.
И он протянул телеграмму Рейвен.
– Я прочитаю ее позже, – заявила та.
Рейвен не хотелось, чтобы мамаша Пропер портила ей удовольствие от чтения и обмена впечатлениями со Слейтом.
– Как вам будет угодно, – сказала хозяйка пансиона и, обратившись к Слешу, спросила: – Какое мнение у вас сложилось об этих двух янки?
– Интересные люди.
– Что вам подавали на ужин?
Слейт засмеялся.
– Мамаша Пропер, мне кажется, вы знаете обо всем, что происходит в городе.
– Возможно. Мы все посвящены в дела друг друга. Так всегда бывает в маленьких городках. Итак, что вам подавали на ужин?
– Что-то из французской кухни, – ответил Слейт.
– Французская кухня! – воскликнула хозяйка пансиона. – Держу пари, что вы не наелись досыта и теперь умираете с голоду. Пойдемте в столовую. У меня есть цыпленок, свежий хлеб и яблочный пирог, который я пекла утром. Звучит заманчиво?
– Вам не придется уговаривать нас, – ответил Слейт, вставая со стула.
– Мне нравятся мужчины, которые знают толк в еде, – заметила мамаша Пропер и, взяв со стола лампу, поспешно вышла из комнаты.
– Слейт, что ты делаешь? – шепнула Рейвен. – Я хочу лечь спать.
– Разве ты не голодна?
– Да, я действительно не против что-нибудь перекусить. За ужином я не могла много есть.
– Не думай, что я забыл о пуховой перине, но мамаша Пропер,
– Нет, я сделаю это позже, когда мы останемся наедине в моей комнате, – ответила она и, свернув листок бумаги, убрала его в бюстгальтер.
– Хорошо, а теперь нам пора в столовую. Я слышу, как мамаша Пропер гремит в кухне посудой.
Когда они уже сидели за накрытым столом и наслаждались пищей, Слейт снова заговорил с мамашей Пропер:
– Мамаша Пропер, вы должны помочь нам. Наше расследование постоянно заходит в тупик.
Лицо мамаши Пропер на мгновение озарилось радостной улыбкой, но тут же вновь стало серьезным.
– Я уже давно живу здесь, и прекрасно изучила индейцев. Мне кажется, я знаю их не хуже, чем белых, и могу сообщить вам одну вещь: очень многое свидетельствует о том, что это месть.
– Месть? – удивленно переспросила Рейвен.
– Вы ведь ищете причину, которая могла заставить кого-то совершить эту кражу, не так ли?
– Да, – согласился Слейт.
– Хорошо, в таком случае она прямо перед вашим носом.
Рейвен закатила глаза и принялась обгладывать куриную ножку. «Мамаше Пропер не следовало соваться не в свои дела, было бы лучше, если бы она оставалась на кухне. При чем здесь, в самом деле, месть! Что могли сделать кайова? Кого обидеть? Они оказались обделенными на этой земле. Если кто-то и имел право мстить, так это сами кайова».
– Я не успеваю за ходом вашей мысли, мамаша Пропер, – сказал Слейт, доедая кусок хлеба, намазанного толстым слоем масла.
– Тайми украл тот, кто хотел отомстить кайова.
– Разве до сих пор между племенами есть родовая вражда? – спросила Рейвен.
– Кто знает? – ответила хозяйка пансиона. – Но я поставила бы свой последний доллар на то, что это месть.
– Существует множество людей, которые заинтересованы в том, чтобы выбить из колеи кайова, украв у них Тайми, – возразил Слейт, – но я не стал бы называть это местью.
– Может быть, это и так, но прислушайтесь к словам старухи, молодой человек, я нюхом чую это. И если вы раскроете тайну мести, то найдете вора.
– Хорошо, мы примем ваши слова к сведению, – сказал Слейт, вонзая вилку в кусок яблочного пирога с румяной корочкой. – Но мы проверим и другие версии.
– Я знала, что вы именно так и поступите. Но будьте осторожны. Месть бывает жестока.
Рейвен доела свой кусок пирога и, запив его чаем, откинулась на спинку стула. Казалось, у каждого здесь имелось свое, порой самое неправдоподобное, объяснение того, почему украли Тайми, и предположения, в каком направлении нужно вести следствие, но Рейвен не могла позволить сбить себя с толку. Должен был существовать какой-то практический, и скорее всего корыстный, мотив, заставивший злоумышленников украсть Тайми. Если бы им удалось установить истинную причину, по которой была совершена кража, они смогли бы найти вора. Рассуждать подобным образом учил ее отец, которому всегда помогал этот метод расследования.