Пленница чужого романа

Вострова Екатерина

Но Янош не ответил, устремив свой взор куда-то поверх моей головы, и, погрузившись в собственные мысли, вдруг начал рассказывать:

— Я теперь не уверен, что ты помнишь. И твои странности в поведении обретают иной смысл. Мы ведь не общались до того, как я обнаружил тебя в том злосчастном коридоре. Твой нос, Салли, был задран слишком высоко, чтобы разглядеть рядом с собой хоть что-то. Впрочем, близился твой День Рождения — магии вокруг я не чувствовал, а потому ты не слишком меня интересовала. После восемнадцати можно было бы поставить крест на твоих силах

и спокойно жить дальше. Мои планы требовали слишком много внимания, чтобы отвлекаться еще и на заносчивых малолетних девиц. А потом, где-то с месяц назад, проявилось это, — с этими словами, он принялся расстегивать ворот рубашки.

Пуговица за пуговицей, пока его грудь не была полностью обнажена. Он распахнул полы одежды в стороны, и моему взгляду открылись черные вздувшиеся вены, обрамленные красными капиллярами вокруг них.

Выглядело жутко, как смертельно опасная болезнь, пустившая свои корни рядом с сердцем.

Несколько минут мы просто сидели друг перед другом и молчали. Янош ждал моей реакции, а я, еще не отошедшая от первой шокирующей новости, ко второй была явно не готова.

В конце концов, осторожно спросила единственное, что пришло в голову:

— Это не заразно?

Ну а что? Откуда мне знать об их магических болезнях. Выглядели вздувшиеся почерневшие вены в области сердца очень и очень тревожным признаком. И на себе я испытывать его никак не хотела. Это про Яноша я знаю, что он будет жить еще долго и весьма весело — уничтожая врагов и измываясь над теми, кто под руку попадется. А вот со мной-то все совсем по-другому.

Маг грустно усмехнулся.

— Это действие яда. И нет, оно не заразно.

— Тебя отравили? — кому бы это было нужно, учитывая, что о его силе, насколько мне известно, в курсе лишь немой Тимми?

На это мужчина лишь покачал головой.

— Это появилось не так давно. Мне удалось выяснить, что так проявляется та зараза, которой уничтожили весь мой род. Только в их случае он действовал моментально.

— Я все равно не понимаю, какая связь между твоей… проблемой и мной?

— Клятва твоей матери. Я не мог решить, как ты выразилась, свою проблему, пока был связан обещанием. Так что пришлось рискнуть. Пробудить в тебе силу и изменить сущность. Любым из возможных способов. Должен сказать, что ты меня не разочаровала.

Было видно, что он чувствует себя хозяином положения. Его поза, его улыбка — все это вызывало трепет и желание оказаться сейчас подальше отсюда.

— А что до прежнего имени… учитывая слова, что ты говорила при первой встречи, не уверен, что я его выговорю.

Вот черт. Это что же получается? Янош хочет вылечиться за мой счет? Вроде как теперь я уже не дочь покойной, и можно использовать меня в каком-нибудь кровавом ритуале?

И что за клятву он дал матери Салли?

— Ты меня убьешь? — не выдержав напряжения, спросила я, нервно прикусывая губу.

— Видит Безымянный, я тысячу раз за последнюю пару недель хотел тебя прибить, — усмехнулся Янош, вновь привлекая меня к себе. — Знала бы ты, как трудно было сдержаться. Никогда

бы не подумал, что у ритуала разделения может быть столь интересный побочный эффект. Меня влечет к тебе так, что теряю голову. Но самое безумное — мне это нравится.

Мои руки скользнули по его торсу, и от прикосновения к обнаженной коже захватило дух. Страх начал сменяться возбуждением.

Сама потянулась к его шее, легко касаясь бьющейся под моим поцелуем жилки. Что же мне делать? Рискнуть и уйти вместе с ним? Или остаться здесь?

Но как только наши губы вновь встретились — неторопливо, чувственно… я поняла, что выбор уже сделан.

— Пообещай, что не будет никакой дуэли, — горячо зашептала я, млея от его ласк.

Обо всем прочем подумаю уже после. О том, что я рискую потерять себя, о том, что маг в очередной раз выбил своим откровением из колеи, заставляя в нем сомневаться. Осталось лишь горячее желание насытиться друг другом, раствориться в его руках, забыться в ласках, которые с каждой минутой становились все непристойней.

— Нет, нет, нет… — нравоучительным тоном отозвался маг, отрываясь от попытки ослабить шнуровку на моем платье, — твой жених слишком заносчив, должен же хоть кто-то поставить его на место.

— Пожалуйста, — я умоляюще взглянула в его глаза, — все, что захочешь, только откажись от дуэли.

— Все? — приподняв, одну бровь деловито уточнил он.

Сглотнула и кивнула, подтверждая озвученное, в душе опасаясь того, что он может потребовать.

— Хм… Я могу отказаться, если ты так этого желаешь. Но не прийти не получится. Не прийти — это трусость. А я не трус. Но я могу наступить себе на горло и принести публичные извинения, тебе и даже этому высокородному куску бычьего навоза. Вот только цена за мое унижение будет высока. Сразу же после этого ты станешь моей, — он облизнулся, не сводя взгляда с открытого декольте, — я заберу тебя отсюда.

— Я согласна, — ответила, чуть колеблясь.

Маг расплылся в кровожадной улыбке.

— Скрепим договор поцелуем?

Не медля, он напористо коснулся, его язык, губы — вновь сводили с ума, подчиняя, прочно удерживая инициативу. И вдруг все кончилось.

Маг просто растворился в воздухе, словно его и не было.

Обессилено откинулась на кровати, пытаясь не думать о том, что сейчас узнала. Скарлетт О’Хара была умной женщиной. Не могла она посоветовать дурного. Так что пусть моим девизом на сегодня станет ее кредо — «подумаю об этом завтра».

С этими мыслями встала и принялась спешно собираться на дуэль.

Нужно было уже разрубить этот Гордиев узел.

Глава 12

Вышла из своей комнаты, боясь, что уже опаздываю. Даже переодеваться не стала. Лишь поправила прическу, да шнуровку на корсете.

Оставалось надеяться, что то, что я уже выходила к завтраку в этом платье — не сочтут неприличным. Родись я в дворянской семье у нас, в веке так восемнадцатом, наверняка отнеслась бы к местному этикету естественно. Но современному человеку многие местные правила могут показаться излишними.